Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Правительство при Рузвельте пробовало действовать различными путями. Так, 2 августа Моргентау согласился в течение одного года покупать русское золото по твердой цене 35 долларов за унцию. Уэллес добивался того, чтобы Соединенные Штаты покупали в Советском Союзе стратегически важное сырье. Обсуждение вопроса о сырье началось 7 июля, а уже 28 июля Государственный департамент передал советской стороне список материалов, которые США намеревались покупать. Кроме того, администрация президента дала задание министру торговли и руководителю Комитета по кредитам Джесси Джонсу рассмотреть вопрос о возможном предоставлении Советскому Союзу кредита от Управления по реорганизации в сфере финансов или одного из ее дочерних предприятий. Джонс был за предоставление кредита, однако препятствием здесь возник вопрос о финансовых гарантиях. До 21 августа Джонсу все еще не удавалось решить этот вопрос. 15 августа Моргентау помог временно решить его, предоставив аванс за поставки советского золота на сумму 10 млн долларов, факт, который держали в секрете более месяца33.
11 сентября в Белом доме состоялась встреча Уманского с Рузвельтом. Уманский проинформировал президента, что для того, чтобы оплатить свои самые важные заказы, России нужно 140 млн долларов, однако таких денег у Амторга нет. Рузвельт снова заговорил о политических сложностях в получении крупных кредитов. В то же время он заверил Уманского, что самые срочные советские заказы будут выполнены и оплачены по бартеру. На следующий день по предложению Гопкинса президент дал указание Джонсу приобрести в Амторге на сумму до 100 млн долларов марганец, хромиты, асбест, платину и другие материалы, а также выплатить в рамках этих закупок Амторгу аванс на сумму 50 млн долларов. Соглашение было быстро подписано, и советская сторона соблюдала его со всей скрупулезностью. Как оказалось, в долгосрочной перспективе Корпорация военных поставок Управления по финансовой реорганизации оказалась в выигрыше34.
На борту линкора «Принц Уэльский» в Северной Атлантике Черчилль спешил на свою первую встречу с Рузвельтом. Во время скучного путешествия Гопкинс писал отчеты о поездке в Москву и играл с премьер-министром в нарды. В субботу 9 августа британский линкор прибыл в Аргентию на острове Ньюфаундленд. Сюда же прибыл и американский тяжелый крейсер «Огаста» с высокопоставленным пассажиром, президентом США, на борту. За ужином на борту «Огасты» Рузвельт, Уэллес, Гарриман, Гопкинс и высокопоставленные американские военные обсудили с Черчиллем и британской делегацией японскую агрессию и проект совместного заявления, позже получившего название Атлантическая хартия. Американскую сторону больше интересовали проблемы приоритетов в программе ленд-лиза и графики производства, так как это оказывало влияние на дела на советско-германском фронте. Это разочаровало англичан, которые намеревались обсуждать главным образом вопросы стратегии. Тем не менее новости, которые привез Гопкинс из Москвы, интересовали всех. Черчилль поддержал идею созыва конференции в Москве по вопросам оснащения Красной армии, которую Гопкинс обсуждал со Сталиным. Премьер-министр решил назначить своим представителем на конференции лорда Бивербрука (Уильяма Эйткена), знаменитого журналиста и министра авиационной промышленности. По его мнению, от имени Рузвельта в Москву должен был снова лететь Гопкинс. Лорд Бивербрук прибыл в Аргентию в понедельник 11 августа. Благодаря полученной от Гопкинса информации разногласий по вопросу оказания помощи Советскому Союзу между союзниками практически не было. Таким образом, 15 августа американский и британский послы передали Сталину несколько измененный вариант предложения Гопкинса– Криппса по проведению конференции в Москве35.
Фактически это совместное послание лидеров Англии и Америки дало Сталину понять, что пришло время подумать и о других вещах, а не только о срочных поставках. По крайней мере, было необходимо разработать более долгосрочную программу помощи. Рузвельт и Черчилль просили, чтобы встреча состоялась в Москве – для того, чтобы «можно было обсуждать вопросы напрямую». В заявлении также содержалось обещание использовать все ресурсы Америки в интересах общего дела трех держав с официально провозглашенной целью добиться разгрома
Германии. Это была первая совместная декларация о предоставлении помощи России, а также самое откровенное заявление Америки на тот момент36.
Как оказалось, обещать помощь было гораздо проще, чем реально ее предоставить. Если финансовая сторона оказалась настолько сложной в разрешении проблемой для отдельных разовых поставок, то в долгосрочной перспективе единственным решением мог стать только ленд-лиз. По мере того как подходило время обратиться в конгресс с новым списком стран, включенных в программу ленд-лиза, становилось совсем не ясно, пройдет ли в конгрессе соответствующий билль, если в списках окажется Россия. Фактически могло случиться так, что под угрозой окажется вся программа. Изоляционисты в конгрессе продолжали возражать против помощи русским. «Возражения и колебания» имели место и среди некоторых сторонников нового курса. Для того чтобы включить Советский Союз в список, необходимо было дождаться нужного психологического момента. 8 июля 1941 г. Уэллес отрицал, что вопрос о ленд-лизе для России обсуждается вообще. Это же заявление он повторил и 26 июля. 30 июля он отрицал, что поездка Гопкинса в Москву имеет отношение к ленд-лизу. 1 августа Рузвельт заявил репортерам, что Россия не входит в программу ленд-лиза. Одновременно с этими верными с технической точки зрения отрицающими все заявлениями правительство старательно поддерживало мысль о том, что Советский Союз самостоятельно финансирует свою собственную программу, однако не намерен обнародовать ее детали37.
В июле и августе многие американцы ликовали, что гитлеровский блицкриг начал пробуксовывать. В прессе подчеркивались героические подвиги русских. Консервативная пресса, как, например, «Нью-Йорк таймс», считала, что Америка должна ограничиться предоставлением помощи проверенным союзникам, таким как Великобритания и Китай. В то же время другие считали, что русский фронт может спасти Америку и если Россия будет продолжать войну, то Соединенным Штатам не придется в нее вступать. В конце июля и в августе в конгрессе шли дебаты по данному вопросу. И хотя изоляционисты настаивали на том, что поддерживать Россию – это все равно что поддерживать коммунистов в своей собственной стране, на этот раз их атака не была единодушной. Вопрос о выживании России одновременно служил для них оправданием невовлечения Америки в войну, поэтому все внимание они сосредоточили на проекте нового акта. Им казалось, что после вступления России в войну кризис отступил. Такая стратегия почти сработала в палате представителей, где вопрос о выборочном применении сил за пределами страны был решен большинством всего в один голос. Голосование в палате пришлось на 12 августа, день, когда завершилась Атлантическая конференция. Англичане реагировали на это со смесью изумления и желания угадать, что же будет дальше: «Американцы – любопытный народ… В один день они говорят, что гарантируют свободу и честную игру для всех и каждого в мире. На следующий же день они большинством всего в один голос решают, что будут продолжать готовить армию»38.
Цифры выборочных опросов, пусть и не вполне точно, но служили барометрами общественного мнения. В июле опросы Института Гэллапа показывали, что 54 процента американцев выступали против оказания помощи русским, однако к сентябрю их количество составляло уже всего 44 процента, в то время как число тех, кто выступал в пользу оказания помощи, выросло до 49 процентов. Как писал Гопкинс британскому министру информации Брендану Брэкену вскоре после праздника День труда, «американский народ не склонен легко согласиться с предоставлением русским помощи». Руководство страны было в курсе этого. Они знали, что со временем американская публика придет к полной поддержке в этом вопросе. Но они знали и то, что у них было не так много времени, если они хотели, чтобы Россия продолжала сражаться. Поэтому в тот момент тактикой администрации было рассматривать программу помощи России отдельно от ленд-лиза. 18 сентября Рузвельт обратился в конгресс за утверждением второго списка по ленд-лизу, общая стоимость которого была свыше 5 млрд 900 млн долларов. За день до этого правительство объявило о бартерной сделке с Россией на сумму 100 млн долларов, а в тот же день 18 сентября министерство финансов объявило о намерении предоставить в качестве аванса 10 млн долларов за поставки золота из Советского Союза. Почти одновременно с этим Рузвельт ясно заявил, выступая по второй части операций по ленд-лизу, что «советское правительство осуществляет сделки за счет своих собственных средств и действует через организацию, которая давно занимается этим». Очевидно, во время обсуждения второго списка по ленд-лизу администрация стремилась подчеркнуть то, что помощь России будет осуществляться за счет отдельного финансового источника. Ее представители не хотели рисковать всей программой, что могло бы произойти, если кто-то стал предлагать включить в список и Советский Союз39.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
