Девушка улыбнулась, откидывая назад тяжелые длинные волосы.
– Доброе утро. Я не очень долго? Можно мне тоже пива?
– Конечно, – ответил Георгий не сразу. – Завтракайте, мне нужно сделать пару важных звонков… Я прощаюсь, дверь можно просто захлопнуть.
Он прошел через прихожую, через гостиную, еще украшенную обвисшими гирляндами, оказался в спальне. Выйдя на балкон, окинул взглядом перспективу фасадов и мостов, разлив реки, сияющие на солнце шпили. Вспомнил, как много лет назад впервые поднялся на эту высоту, чувствуя себя полководцем, у ног которого распростерт покоренный город.
В тот год он окончательно разошелся с первой женой, купил эту квартиру, сделал кое-какие вложения за границей и ощущал себя победителем, хозяином жизни, умником и ловчилой. Теперь он совсем не ощущал родства с тем молодым глуповатым волком, который был удачлив в охоте, но мало что понимал в законе хищной стаи. Сегодня жизнь представлялась Георгию совсем иным, куда менее приятным и предсказуемым процессом. К тому же он знал, что во второй раз вряд ли получит полную руку козырей, и нужно будет учиться выигрывать со слабой картой.
Юра постучал в стекло балконной двери.
– Я попрощаться… Ты ничего не скажешь?
– Оставь свой телефон, – предложил Георгий. – Как-нибудь позвоню.
Тот достал визитную карточку.
– Вот, все мои контакты. Это моя компания… Сейчас занимаюсь компьютерным обслуживанием, вообще наладкой оборудования. Так что, если сломается техника, – это к нам.
На визитке значилось название фирмы, аббревиатура латинскими буквами, имя и должность владельца – Юрий Иванович Кошелюк, генеральный директор.
– Отлично, – кивнул Георгий, хмыкнув про себя: «Вот и я переспал с генеральным директором».
Через минуту он услышал, как за гостями захлопнулась дверь. Тогда он вернулся в кухню и позвонил Эрнесту.
– Эрик, как ты чувствуешь, я могу в ближайшие дни поехать в Москву? А потом, может быть, отдохну пару недель на курортах Краснодарского края.
– В Москву можно. И в Краснодарский край тоже, – ответил Карпцов. – Организуем. Как ты вообще?
– Вообще роскошно, спасибо вам, – поблагодарил Георгий. – Только не помню, чем все закончилось. Надеюсь, не производил особых нарушений общественного порядка?
– Нет-нет, все отлично, – успокоил его Эрнест, но отчего-то засмеялся. – К тебе Саша собрался подъехать, он расскажет.
Георгий Максимович попрощался и набрал сына.
– Отвезешь меня завтра на кладбище, к могиле бабушки? Я тут определяюсь с ближайшими планами… Хочу съездить на курорт. Но сначала в Москву. Ты говорил, собираешься познакомить с невестой?
– Когда ты хочешь собраться по текущим делам? – спросил Максим подчеркнуто равнодушно.
– Не знаю, посмотрим. Делай пока, что считаешь нужным, я не хочу мешать. Обнимаю тебя.
Положив трубку, Георгий снова прошелся по квартире, остановился посреди кухни. Он знал, что окружающие ждут от него решений: в первую очередь, плана мести Сирожам и Марьяне, засадившим его в тюрьму. Эти люди заставили страдать его самого и его близких, по их вине он не смог попрощаться с умирающей матерью, пережил часы отчаянной боли и унижения, слышал шаги подступающей смерти, позволял вертухаям рыться в исподнем и заглядывать к себе в зад, навсегда потерял Игоря, которого любил больше собственной плоти. Но он давно уже чувствовал, что пламень мести перегорел в его сердце, обратившись золой.
То, что происходило с ним сейчас, казалось или преждевременным, или чудовищно запоздалым. Слишком рано, в сорок семь лет, его жизнь уже лежала в руинах, слишком поздно он начал открывать новые цели и смыслы.
И все же вокруг стоял июнь, мир был залит чудесным ясным светом, и впереди было еще десять, двадцать, может, и тридцать вменяемых лет, прожить которые он намеревался с большим толком, чем предыдущие. Он налил шипящего пива в стакан и перед зеркалом пожелал сам себе: «Будь здоров. И новая жизнь».
Веселый нрав
Что ни толкуй Вольтер или Декарт,
Мир для меня – колода карт,
Жизнь – банк; рок мечет, я играю,
И правила игры я к людям применяю.
Михаил Лермонтов
В Женеву Игорь добрался за сутки. Из Неаполя на электричке до Рима, оттуда ночным поездом через Альпы. В вагоне, задремав под утро, он увидел во сне мертвеца. Майкл лежал в могильной яме, в ржавой болотной воде, на его груди колыхались водоросли. Он что-то силился сказать, раскрывая черный круглый рот, но Игорь не понимал слов. Только в миг пробуждения он осознал, что Коваль повторяет одну и ту же фразу, в такт стуку колес: «Скорее, беги; скорее, беги».
На перроне полицейские проверяли паспорта у студентов с рюкзаками и досками для серфинга. Игорь прошел мимо, ощущая холод в животе; один из полицейских рассеянно заглянул ему в лицо, но не остановил.
Три года назад, когда они с Измайловым заезжали в офис к Вальтеру, Игорь хорошо запомнил современное здание рядом с колледжем, неподалеку от моста, где река Рона поворачивала, чтобы влиться в воды Женевского озера. В туристическом бюро на вокзале он взял карту и нашел это место – пересечение рю де Лион с улицей Гуттенберга. К тревожным мыслям прибавилось беспокойство, внушенное мрачным сновидением, и он почти не думал о том, что и как должен сказать Вальтеру, что услышит в ответ. Пытаясь вспомнить, не проговорился ли он Виталику Чистякову о своем намерении ехать в Женеву, Игорь минутами даже жалел, что на вокзале его не задержали полицейские. По крайней мере, в тюремной камере он мог не заботиться о будущем и не опасаться за свою жизнь.
День выдался ясный и свежий. Туристы бродили по улицам, менеджеры в строгих костюмах спешили в офисы, крутя педали велосипедов. Румяные, довольные собой, равнодушные лица внушали серьезные опасения – в этом образцовом городке невозможно было спрятаться ни от полиции, ни от наемного убийцы.
В кофейне на набережной Игорь съел сэндвич, выпил мутного кофе из пластикового стакана. И вместе с последним глотком заставил себя принять как неизбежность: Майкла убили, его, Игоря, жизнь тоже в опасности, а он недолго продержится без денег и без помощи в чужой стране.
Нужный дом он отыскал довольно быстро. Вошел в прохладное чрево офисного вестибюля; не решившись идти к лифтам мимо стойки ресепшен, поднялся на второй этаж по лестнице. Столкнулся в коридоре с толстяком в пиджаке лимонного цвета, услышал кошачье-урчащее «пардон».
Обращаясь к секретарше за стеклянным столом в приемной, Игорь успел пожалеть, что плохо подготовился к разговору со швейцарским компаньоном Измайлова. Но еще меньше он был готов к тому, что не застанет Вальтера в Женеве.
Немолодая секретарша в блузке с национальной вышивкой немного говорила по-русски. Она проявила больше доброжелательности, чем можно было ожидать, по телефону отыскав своего босса где-то в Казани или в Казахстане.
