Ян отпил пару глотков, и мрак немного рассеялся. Во всяком случае, у него есть собеседник. Кружка пива. Лучший друг пьющего человека. Беда в том, что он почти никогда не пил, а пьяным вообще не был ни разу. Может, напиться? Только чтобы посмотреть, что из этого выйдет?
Ничего. Ничего из этого не выйдет. Добредет неверной походкой домой и наутро будет скверно себя чувствовать. Он втайне завидовал людям, которые позволяют себе напиваться, не думая о последствиях. Он бы так никогда не смог. Потерять самоконтроль настолько, чтобы утонуть в собственном бассейне, как рок-звезда? Или попасть в психушку, как Рами?
Мысль о Рами заставила его собраться. Он осмотрелся. Вспомнил, что ему сказала Лилиан. Работники из Патриции тоже туда ходят. Там кого угодно можно встретить. Скорее всего, охранники и санитары…
Ян делает еще несколько глотков. Ему кажется, пиво отдает духами. Оказывается, пиво ни причем – по обе стороны от него стоят две девушки лет по двадцать пять.
Высокие и красивые. Тут-то и надо показать себя во всей красе, но он чувствует себя маленьким мальчиком.
Эта, справа, пахнет лепестками роз. Черный свитерок, длинные темные волосы, пьет что-то лимонно-желтого цвета. Взгляды их встречаются, но она быстро отводит глаза.
Другая, слева, пользуется чем-то с ароматом мандарина… вполне рождественский запах. Желтая блузка и блестящий золотистый жакет. Золотая девушка. Зеленые глаза, бокал с грушевым сидром. Ян поглядывает на нее, и она слегка улыбается. С чего бы это?
Глаз, во всяком случае, не отводит. Ян наклоняется к ней и пытается перекричать музыку:
– Я – здесь – в – первый – раз!
– Что?
Он наклоняется еще ближе:
– В первый раз!
– Здесь, в баре? Или вообще в городе?
– И тут и там. Приехал несколько дней назад. Никого не знаю!
– Это пройдет, – улыбается она. – Здесь очень интересно. Сплошные сюрпризы!
– Ты так думаешь?
– А то! Я такие вещи спинным мозгом чую.
Поворачивается и исчезает в толпе, как косуля в лесу.
Ну вот. Короткий разговор, и у Яна поднялось настроение.
Ему всегда было очень трудно начать разговор с незнакомцами. Что ж, народ здесь, в баре, вполне дружелюбный.
Продолжай налаживать контакты, неожиданно сформулировал внутренний голос. Он заказал еще кружку пива и отошел от стойки. Подальше от немилосердного грохота местных рокеров.
Почти все столы заняты. Места для него нет.
Он находит пустой стол, садится и смотрит на танцующих.
Поздравляю с началом новой жизни… Это уже было и раньше. Можно менять работу, переезжать из города в город, но ничего не меняется. То же тело, тот же обмен веществ, та же память…
– Привет, Ян!
Незнакомая женщина. То есть как незнакомая, это же Лилиан! Лилиан из «Полянки». Прошло несколько секунд, прежде чем он ее узнал. Большой бокал пива в руке.
В последние дни она выглядела очень уставшей, а сейчас в нее словно впрыснули хороший заряд энергии. Черный джемпер с большим вырезом, блестящие, щедро подведенные глаза – наверняка не первый бокал за вечер.
– Как тебе моя татуировка? – весело спрашивает она и показывает на висок.
Оказывается, Лилиан намалевала на щеке черную змейку. Змейка извивается и протягивает раздвоенный язык к глазу.
– Хорошо.
– Не пугайся… она не ядовитая.
Лилиан хрипло смеется и, не спрашивая разрешения, присаживается к нему за стол:
– Значит, нашел… быстро сориентировался.
– Ты же сама подсказала. «У Билла». Ты одна?
– С приятелями… – Она пожимает плечами. – Но они ушли, как только «Богемос» появились… – Лилиан кивает в сторону группы. – Уши у них чувствительные.
– Приятели? С работы?
– С работы? – фыркнула Лилиан. – Это кто же? Мария-Луиза?
– А она сюда не ходит?
– Мария-Луиза? Да ты что! Она дома.
– У нее дети?
– Муж и собака. Она-то… она общая мама, ты же заметил. Общая мама всех детей в детском садике… ой, прости, – Лилиан в притворном испуге прикрывает рот рукой, – в подготовительной школе… да и наша заодно. «Просто замечательно», «лучше не бывает»… мне кажется, ей за всю жизнь не пришло в голову ни единой шальной мысли.
Яну вовсе не хотелось обсуждать, какие мысли кому приходят в голову и почему.
– А Андреас?
– Иногда бывает… редко. У него дом, сад и женушка. Живут так, будто сто лет женаты.
– Это замечательно… а Ханна?
– Ханна иногда приходит. – Лилиан опускает глаза и начинает рассматривать стол. – С ней-то у меня все замечательно на работе… она, можно сказать, моя подруга.
Музыка внезапно замолчала. «Богемос», судя по всему, закончили на сегодня – начали сматывать кабели.
– Значит, она хороший человек? Ханна?
– Еще бы, – быстро отвечает Лилиан. – Она добрая. Ей только двадцать шесть… молоденькая. И малость сумасшедшая.
– Как это – малость?
– Выглядит такой тихоней, а на самом деле личная жизнь у нее… ого-го.
– В смысле, с парнями?
Лилиан поджимает губы:
– Я не сплетница.
– Но она здесь тоже бывает?
– Иногда… со мной. Но ей больше нравится «Медина Палас».
– «Медина Палас»?
– Ночной клуб в Валле. Шикарный… почти как Санкта-Патриция.
– А ты считаешь Патрицию шикарным заведением?
– Конечно. Шикарный отель.
Ян пытается понять, что она имеет в виду.
– Послушай… Каждая койка в Санкта-Психо стоит четыре тысячи спенн в день. Четыре тысячи спенн! Не пациентам, конечно, а нам, налогоплательщикам. Врачи, охранники, камеры, лекарства… за все платим мы. Больные даже не знают, как им хорошо… – Она криво улыбается. – Люкс-отель.
– И мы с тобой тоже работаем… не в самом люкс-отеле, а рядом.
– Вот за это и выпьем.
Они болтали еще с четверть часа. Ян встал и изобразил подавленный зевок.
– Пошел домой.
– Еще по одной? – Лилиан странно, как в замедленной съемке, подмигивает.
– Не сегодня. – Он покачал головой. Тоже медленно, стараясь подладиться под нее.
Не сегодня. Эту неделю надо быть в форме. В среду у него вечерняя смена – а это значит, он впервые останется наедине с детьми.
12
– И как ты, Ян? – спрашивает Мария-Луиза. – Хочешь что-то рассказать нам?
