Ларисе страшно было даже подумать, что она свой шанс проспала. И в глубине души она прекрасно понимала, что изрядно подпортит своим опозданием первое, самое важное впечатление.
В дверь неожиданно позвонили.
— Кто там? — крикнула Лариса, метнувшись из ванной.
— Извините, с Ларисой Богемской я могу поговорить? — раздался мужской голос.
— Да, можете. Это я. А вы кто? — Она снова бросила взгляд на часы. «Ну вот! Ровно десять. А я еще дома.»
— Вы не могли бы открыть дверь? Нам нужно поговорить. — Голос был не просто вежливым, а приторно-вежливым.
В любое другое время Ларису бы это, несомненно, насторожило. Но только не сейчас.
— Не могли бы! — рявкнула она, пытаясь сообразить, куда могли задеваться ее босоножки.
— Я прошу вас: откройте, пожалуйста, дверь. Я все равно должен буду с вами поговорить, и мне бы не хотелось открывать ее самому.
Лариса мгновенно забыла о босоножках, о фирме, в которую опаздывает: ей стало страшно. Так страшно, что захотелось забиться в угол и закрыть глаза.
— Что значит «самому»? — осторожно спросила она.
— Это значит, без вашей помощи. Лариса Сергеевна, поймите меня, я на работе. И если я получил задание с вами поговорить — я должен его выполнить, иначе меня уволят. Откройте дверь. Уверяю вас: вам ничего не грозит. Я лишь задам пару вопросов.
— Я не открою! Уходите, а то я милицию вызову!
— И как, интересно? Насколько я знаю, ваш телефон все еще не работает.
Открывая замок, Лариска заметила, что ее липкие, мгновенно вспотевшие ладони мелко-мелко дрожат.
На мужчине, стоящем за дверью, был строгий черный костюм, белая рубашка и строгий галстук. Приветливо улыбаясь, он зашел в квартиру.
— Лариса Сергеевна, скажите, к вам заезжала Анна, ваша подруга?
«Вот оно, началось! — подумала Лариса. — Но как они меня нашли? Адрес этот где они взяли, у кого?»
Она мотнула головой, прислонилась к стене и вдавила ладони в обои, чтобы они не были такими нестерпимо-липкими.
Мужчина посмотрел в сторону комнаты, изумленно вскинул брови. Лариса перехватила его взгляд и поняла: в проеме двери мужчина увидел Наташку.
— Насколько мне известно, детей у вас не было? По крайней мере до последнего времени.
— Одна знакомая попросила присмотреть, она уехала.
Мужчина перестал улыбаться. Спросил спокойно, но строго:
— Где Анна?
Лариса подумала, что таких вежливых, уверенных в себе мужчин она часто видела в кино. Там они тоже заходили в квартиры в своих черных костюмах, приветливо улыбаясь, расстегивали пуговицу и доставали пистолет.
— Вы знаете, где она сейчас? — повторил мужчина, не дождавшись ответа.
Лариса кивнула:
— На рынке. — она с трудом разлепила онемевшие губы. — У метро «Бибирево» рыночек есть, она там рубашками торгует.
Откуда-то сзади Анна услышала истошный женский крик. Даже не крик, а вой — долгий, надсадный. И сердце у нее сжалось от этого воя.
«Опять Артур, — с ужасом поняла она. — Опять они со своей лотерейной бригадой обобрали какую-нибудь доверчивую тетку, месяцами экономившую себе на куртку или на сапоги. Мерзко. Гадко».
Анна не знала, как ей относиться к Артуру. С одной стороны, она должна была его презирать, ненавидеть за то, чем он занимается. Но с другой — как презирать человека, который ей помог? Причем помог абсолютно бескорыстно.
И в этот момент Анна вдруг увидела самого Артура. Он буквально подлетел к прилавку:
— Сзади, у гаражей, красная восьмерка. Быстро в нее! — тихо произнес он.
Анна тревожно взглянула в его глаза. Первый раз в жизни она видела, чтобы Артура что-то взволновало — видимо, это «что-то» было действительно серьезным.
— Что такое, Артур?
— Лариска звонила — ищут тебя!
— Как ищут? А Наташка? Что с ней? — всполошилась Анна.
— Да все нормально с ней! Давай быстро! Они сюда едут.
Анна растерянно взглянула на лежащие на прилавке рубашки, перевела взгляд на висящую сбоку «рубашечную стену»:
— А их куда? Их же надо в камеру хранения сдать…
— Я сказал — быстро! — перебил Артур. — Без тебя сдадут.
… На квартире Ларискиной давней, почти забытой подруги они наконец почувствовали себя в безопасности. Об этой квартире уж точно никто не мог узнать. Подруга изумилась и ужасно обрадовалась Ларискиному звонку. Года два назад их любовники были близкими друзьями, и они часто встречались на всевозможных «шашлыках», вечеринках, «сабантуях».
Ксюха (все звали эту взбалмошную молоденькую девчонку именно Ксюхой, а не Ксенией) тогда буквально влюбилась в Лариску и стала упорно навязываться в подруги. Лариске Ксюха тоже нравилась — простая, веселая. Она вообще терпеть не могла «многозначительных» женщин, которые говорят одно, делают другое и при этом всем своим видом дают понять, что их мысли, чувства и переживания гораздо глубже обычных бабских.
Ксюха с Лариской стали встречаться не только на вечеринках и сошлись довольно близко. Когда Лариска рассталась со своим любовником — еще некоторое время перезванивались, даже встречались пару раз, но потом как-то незаметно отдалились.
Сейчас, когда Лариска неожиданно обратилась с просьбой о помощи, Ксюха едва не заверещала от восторга. Она немедленно привезла ключи, как-то умудрившись отпроситься из супермаркета, где работала старшим продавцом, и даже проводила гостей до квартиры.
— Вы не скучайте, не стесняйтесь — берите, что нужно! — щебетала Ксюха. — А я вечером все-все принесу, все, что надо. Мы такой праздник отгрохаем! — И тут же, видимо сообразив, что Ларисе с подругой сейчас не до праздников, с серьезным видом добавила: — В смысле грустный праздник. Как бы и не праздник даже: просто посидим, поболтаем.
Едва Ксюха скрылась за дверью, Лариска подмигнула Наташке:
— Пойдем в комнату — я тебе такое покажу! Никакого зоопарка не надо.
Девочка замерла на пороге гостиной с широко раскрытыми от изумления глазами: вся комната была уставлена плюшевыми игрушками. Разноцветные мишки, зайцы, белки, львы, щенки, мышата — большие и маленькие — сидели на шифоньере, на полках, на журнальном столике, висели на гардине. И даже прямо под люстрой болталась смешная мохнатая обезьянка.
Лариска стала снимать игрушки и бросать их на диван. Возражения Анны пресекла в корне:
— Она же сама сказала: берите что нужно. — Обращаясь к Наташке, ткнула пальцем в лежащие на диване игрушки: — Это нам нужно?
— Нужно! — энергично закивала та. Лариска повернулась к Анне:
— Вот видишь!
