— Я старалась не подвести тебя, — заорала я в телефонную трубку, — а теперь узнаю, что ты все это время манипулировал мной!
— Очнись! Мы все манипулируем друг другом. А как, по-твоему, делаются дела?
— Я так дела не делаю, — решительно заявила я.
— Послушай, Хани, ты у меня в долгу.
— Ты так думаешь?
— Да. И за это ты должна оказать мне эту услугу. Я сказал Джордану, что ты милая девушка со старомодными взглядами и отказалась сотрудничать с ним только потому, что побоялась, что мне это не понравится. Но теперь, мол, когда я тебе разрешил, ты с радостью сделаешь все, что он просит.
— Черта с два!
— Хани, ты дашь ему это интервью, даже если мне придется тащить тебя туда за волосы.
— Можешь притащить меня туда, но откуда тебе знать, что я ему расскажу?
Последовало молчание.
— Не будет интервью, не получишь роли в фильме, — предпринял он последнюю попытку.
— Мистер Беррик, — сладким голоском проворковала я, — позвольте сказать вам, куда именно вам следует засунуть эту роль.
Так закончилась наша дружба.
Наверное, я сошла с ума. Пятнадцать тысяч фунтов на дороге не валяются, и если бы Рэнди прямо рассказал мне обо всем заранее, я, возможно, оказала бы ему эту услугу. Но меня взбесило то, что он пытался использовать меня, ничего не сказав мне. Я отметила для себя, что должна быть осторожнее и не позволять использовать себя. Клайв использовал меня, чтобы заполучить в клиенты Рэнди, а теперь Рэнди тоже попытался использовать меня в своих целях. Надо быть настороже.
Я вдруг вспомнила о Стиве и о том, как благородно он поступил, уехав от соблазна ради меня. Теперь, когда я узнала, какими змеями могут быть другие мужчины, он казался мне еще лучше. Интересно, где он теперь и вспоминает ли обо мне хоть иногда?
Клайв отнесся к нашему разрыву с Рэнди философски. Его карьера сделала рывок вверх, и Рэнди ему больше был не нужен. Кстати, Рэнди снова сделал Клайву заказ как ни в чем не бывало. Видно, фотографы, которые умеют сделать так, чтобы на снимке актер выглядел моложе, не часто встречаются.
Фил и Донни создали мне новый облик и снабдили материнским советом относительно того, как мне следует обращаться с мужчинами, выходя на новые рубежи своей жизни. Клайв отпраздновал мой новый облик серией снимков, которые стали очередной сенсацией. Я сказала ему, что хочу, чтобы он повысил мой гонорар, пригрозив, что иначе найду другого фотографа.
— Ты не сможешь этого сделать, — сказал Клайв. — Ты принадлежишь мне. Почитай условия контракта.
— Клайв, дорогой, когда я подписывала его, мне было шестнадцать лет. Он не имеет юридической силы.
— Ладно. Я понял, куда ты клонишь.
— Умница. Выкладывай денежки. Ты на мне много заработал.
Он тяжело вздохнул, но согласился. Потом, просто чтобы показать, что не держу на него зла, я его поцеловала, и мы снова стали друзьями.
Глава 5
Меня стали приглашать на всякие торжественные церемонии, вроде открытия супермаркетов. За это платили хорошие деньги, а потом я получала дисконтную карту, которая позволяла мне покупать там вещи со скидкой. К тому времени я уже подумывала о приобретении собственной квартиры, но до этого было еще далеко.
Однажды я получила приглашение на церемонию открытия сельскохозяйственной выставки в Маркет-Дайсон. «Интересно, что я получу за это? — подумала я. — Трех поросят?» Я нашла на карте Маркет-Дайсон и узнала, что это небольшой городишко в Гемпшире, возле которого находится Дайсон-Холл, родовое гнездо маркизов Дайсонов. В справочнике была фотография величественного замка XV века, а также краткая история владевшего им семейства, которое, судя по всему, отличалось захватническими наклонностями и изобиловало весьма яркими личностями.
Согласно «Книге пэров Берка»[3], нынешнего маркиза звали Портленд-Седрик-Арнсворт-Гарольд-Джеймс-Фрэнсис… Там было перечислено еще около десяти имен, но я не дочитала до конца.
Выставка проводилась на территории Дайсон-Холла, и я поняла, что у меня появился шанс встретить настоящего лорда. Поэтому я позвонила секретарю Сельскохозяйственной ассоциации, приславшей приглашение, и дала свое согласие.
Фил, Донни и я долго ломали голову, решая, что мне следует надеть. Теперь меня знала публика, и люди ожидали, что я буду выглядеть экстравагантно. С другой стороны, мне казалось, что для возможной встречи с представителями аристократии было бы лучше предпочесть скромную элегантность. Мы спорили до тех пор, пока Донни не осенило.
— Дорогуша, — сказал он, — ты не смогла бы выглядеть скромной, даже если бы очень постаралась.
Он был прав. Поэтому мы решили остановиться на экстравагантном варианте.
Донни раздобыл для меня сногсшибательное платье из розовато-кремового шелка с юбкой, которая заканчивалась на шесть дюймов выше колен. Мне показалось, что у платья слишком низкий вырез, но Донни мои сомнения только рассмешили.
— Ты всегда была не прочь показать свои молочные железы, — совершенно справедливо заметил он.
— Так-то оно так, но это все-таки сельскохозяйственная выставка, — напомнила я. — Не хочется, чтобы меня спутали с одной из коров.
— Не спутают, — сказал он, улыбнувшись. — Показывай свою грудь, пока есть что показать, дорогуша.
Для поездки в Гемпшир я наняла белый «роллс-ройс» с откидным верхом. В дороге верх был поднят, чтобы на ветру не растрепались волосы, но как только мы добрались до Маркет-Дайсон, я опустила верх. К счастью, стоял погожий летний день.
Я видела, как люди подталкивали друг друга локтями и показывали в мою сторону, когда я проезжала мимо. Кованые металлические ворота поместья были распахнуты, и когда я приехала, там было уже довольно много народа. Шоферу пришлось замедлить ход, потому что толпа двигалась прямо по дороге. Меня узнавали, кто-то попросил дать автограф. Я расписалась в протянутом блокноте и улыбнулась, чувствуя себя чуть ли не кинозвездой.
Ко мне подошел секретарь ассоциации и представил мне членов комитета. Я произносила нужные слова, все время оглядываясь вокруг в надежде увидеть маркиза. Но не увидела никого, кто хотя бы отдаленно напоминал аристократа.
Я поднялась на помост и произнесла заготовленную речь, добавив несколько шутливых замечаний, которые вызвали смех зрителей, а потом объявила выставку официально открытой. Раздались аплодисменты. Появились репортеры из нескольких местных газет, которым я дала интервью, стараясь не повторяться. Это было труднее всего, потому что они задавали одинаковые вопросы: сильно ли я переживала разрыв с Рэндольфом Берриком? Что я думаю о его новой подружке? И так далее в том же духе. Я сказала им, что расстались мы лучшими друзьями. Не могла же я сказать, что Рэнди — настоящая тщеславная, эгоистичная жаба, которая даже не способна женщину оттрахать как следует?
