— Понимаешь, отец завел его, чтобы я могла получить образование, — поспешила объяснить Дженнифер, испугавшись, что такая невинная деталь ее личной жизни может стать препятствием в их дальнейших отношениях.
— Можешь не объяснять, — спокойно ответил Мэттью. — Будь ты моей дочерью, я бы тоже сделал все, чтобы оградить тебя от финансовых проблем. Просто удивительно, как отец рискнул отпустить тебя в университет? Мне почему-то кажется, что он предпочел бы, чтобы ты получила образование на дому, в приватном, так сказать, порядке.
Дженнифер быстро взглянула на него, уловив иронию в, казалось бы, невинных словах.
— Он действительно старомоден, — ответила Дженнифер со спокойным достоинством, автоматически задействовав все свои защитные силы. От нее не скрылась легкая издевка, прозвучавшая из уст Мэттью в адрес самого близкого ей человека на свете. — Но я даже на секунду не смогла бы представить кого-то другого на его месте и всегда смотрю на него только с восхищением. Этот человек всю жизнь помогает другим людям.
Дженнифер почувствовала тогда, что эмоции готовы захлестнуть ее с головой. И в тот момент их с Мэттью от назревающей ссоры отделял всего один шаг. Но она зря волновалась — в следующее мгновение новый знакомый успокоил ее, ласково погладив по руке в знак раскаяния.
— Извини. Вовсе не хотел тебя обидеть. Мне кажется, что с моей стороны это своего рода ревность. И твой целевой фонд тут ни при чем.
Упоминание пресловутого целевого фонда рассмешило ее, чего, собственно, Мэттью и добивался. Дженнифер поймала себя на том, что ей приятно, что они идут по улице вместе и он все время держит ее за руку.
Он отказался признаться ей, куда они направляются. Принимая во внимание относительно небольшие размеры Бриджтона, в любое место в принципе можно было попасть довольно быстро. Тем более что после конфуза с целевым фондом Дженнифер не решалась предложить ему воспользоваться ее машиной.
Позднее ей представилась возможность испытать на себе все прелести водительского искусства Мэттью. Подростком он обучался вождению на стареньком «лендровере» в то время, когда жил на ферме у деда. А затем, работая добровольцем, отточил свои навыки, колеся по выжженным засухой просторам Северной Африки. К великому счастью Дженнифер, в день первого их свидания судьба позаботилась о том, чтобы оградить ее от избытка острых ощущений.
Стоял один из тех прохладных ноябрьских вечеров, когда природа успела сделать лишь первое предупреждение о том, что не за горами настоящие холода. Осень держалась теплая и сухая, листья уже опали, но находились в той восхитительной стадии, когда, не намоченные холодными дождями, тихо и чуть печально шуршат под ногами. Прозрачный воздух был все еще напоен неповторимыми ароматами увядающей зелени и остывающей земли.
Ресторан, на котором остановил свой выбор Мэттью, оказался крошечным, в три стола, заведением и принадлежал итальянской семье. Находился он в самом конце узкого переулка, и Дженнифер сразу полюбилась и эта уютная траттория, и ее добродушные хозяева.
Мистера Мэттью Эггермонта встретили там как члена семьи. Грузный лысоватый Беппо шутливо ткнул ему в плечо кулаком, после чего мужчины поздоровались за руку.
— Он здоровый, как вол, то есть бык, — прокомментировал итальянец, с улыбкой глядя на Дженнифер.
Та конечно же покраснела, а Катарина, жена Беппо, заявила, что нечего смущать юную девушку, чем сразу же завоевала доверие и симпатию Дженни. Хозяйка ресторанчика излучала теплую, почти материнскую заботу и понравилась ей еще больше, когда попросила не обращать внимания на дурацкие шутки мужа.
— Ты что, хочешь сказать, что я не бык? А это, по-твоему, что такое? Еще какой бык! Ну-ка взгляни! — шутливо возмутился Мэттью, поддразнивая улыбчивую итальянку, и принялся нарочито серьезно поигрывать мускулами.
— Послушай, женщинам сила этих мускулов до лампочки. Не то, что в другом месте, — с видом знатока прокомментировал Беппо. — Разве я не прав, дорогая? — с хитрющей улыбкой спросил он жену, но та только сердито посмотрела на него и ничего не ответила.
Дженнифер наблюдала за разыгрывающейся на глазах сценой со смешанным чувством симпатии и смущения. Итальянская чета была небольшого роста, — правда, Катарина немного ниже мужа. Оба пухлые, какие-то круглые и явно любящие друг друга, прожившие жизнь в счастливом браке. Последнее мгновенно бросалось в глаза. Девушка решила, что глупо обижаться на шутку Беппо, когда тот сравнил Мэттью со здоровым самцом. Невольно возникало ощущение, что итальянец гордится им как собственным отпрыском, радуется его мужской силе, как радовался бы могуществу собственного сына. Это была наивная, искренняя гордость, без всякой задней мысли.
— Она у тебя красавица, — одобрительно произнес Беппо, смерив Дженнифер оценивающим взглядом.
— Ты прав, Беппо. Это — моя красавица, — с едва уловимой ноткой ревности откликнулся Мэттью.
Так начался один из самых волшебных вечеров в жизни Дженнифер.
Она с аппетитом поглощала непривычные для нее блюда, запивая молодым итальянским вином. От нее не скрылось, что за ужином ее спутник почти не брал в рот спиртного. Не позволял и ей увлекаться хмельными дарами солнечной Италии. Дженнифер польстило такое бережное, в лучшем смысле слова, покровительственное отношение со стороны кавалера. Это не в последнюю очередь помогало ей чувствовать себя любимой и единственной.
У Дженнифер не оставалось сомнений — она влюбилась, что называется, по самые уши. Влюбилась с той самой секунды, когда Мэттью поднял ее с земли, помог встать на ноги. Впервые в жизни она испытывала упоительное головокружение, слегка пугающее и одновременно сладостное.
Когда они покинули этот милый, уютный ресторанчик, было уже довольно поздно. На улице, как и предсказывал прогноз погоды, подморозило — земля и ветки деревьев искрились серебристым инеем, изо рта вырывался пар.
— Холодно, — пожаловалась Дженнифер, плотнее запахивая полы пальто.
— Тогда прижмись ко мне, — посоветовал Мэттью, обнимая ее за плечи, и со всей силой прижал девушку к себе.
Блаженно прильнув к нему, она рассмеялась — это Мэттью попробовал спрятать свою руку в кармане ее пальто.
— Ага, значит, вот что тебе нужно — погреть руку у меня в кармане! — поддразнила она его.
— Ну уж, можно подумать, — смеясь, возразил он. — Просто боюсь, чтобы ты не замерзла. Я бы согрел тебя всем своим телом. Руками, губами… Но лучше всего это можно сделать в постели. Скажи, Дженнифер, тебя когда-нибудь ласкали, целовали?
— Представь себе! — возмутилась девушка. То, что она все еще оставалась девственницей, вовсе не означало ее полной безграмотности в вопросах секса. — Когда я еще училась в выпускном классе, мы часто ходили на всякие там вечеринки с поцелуйчиками и обжиманиями…
Изо рта Мэттью вырвалось огромное белое облако пара, и он зашелся в приступе неудержимого хохота.
— Ох уж эти вечеринки! Я ведь имел в виду вовсе не такие поцелуи, или, как ты их назвала, поцелуйчики. Я хотел спросить тебя о том, целовал ли тебя кто-нибудь… ну… так интимно, что ли… ласкал ли все твое тело языком, исследовал ли его руками, губами, языком?
