Бокал Габриель чуть слышно звякнул, так быстро она поставила его на стол. Комплимент, даже столь незатейливый, и обрадовал, и напугал ее. Не комплименты выслушивать она сюда приехала — ведь, произнесенные Натаном Форрестом, они оказывают на нее самое нежелательное воздействие. Но непослушное тело уже откликнулось на скрытый призыв, зажило своей жизнью. Грудь напряглась, по жилам начало разливаться предательское тепло.
Надо немедленно положить этому конец! Не то вечер пройдет, а она так ничего и не узнает об этом человеке.
— Знаете, — произнесла она, вяло ковыряя вилкой поданную утку по-пекински, — я вдруг подумала, что вам обо мне хоть что-то известно, а мне о вас — совсем ничего. Так нечестно!
— А я-то думал, актрис хлебом не корми, дай поговорить о себе, а другие люди их не интересуют.
Вообще-то Габриель была склонна согласиться с этим мнением — но только не сейчас.
— Не слишком же вы лестного мнения об актрисах, — заметила она, шутливо нахмурив брови. — Но я, кажется, знаю, зачем вы это сказали: чтобы я перестала расспрашивать вас.
Серо-стальные глаза взглянули на нее с новым выражением.
— Однако вы крайне настойчивы.
— По-моему, не самое худшее качество характера. Только настойчивость помогает добиться цели, какой бы эта цель ни была.
— И что именно вы хотите знать? — холодно спросил Натан.
Габриель сделала вид, будто придумывает вопросы на ходу.
— Ну, например… где вы родились?.. Где росли?
Натан мгновенно насторожился.
— И почему это вас так интересует?
Молодая женщина внезапно поняла, что дело даже не в том, что она пришла сюда специально с целью узнать побольше о Натане Форресте. Ее и саму крайне интересует все, что с ним связано. Этот мужчина просто завораживал Габриель. Но, должно быть, он привык, что так действует на женщин. И если она будет выглядеть одной из многих, ничего хорошего не получится.
— Просто так, — с напускной небрежностью пожала плечами она. — Врожденное любопытство, только и всего.
Натан поигрывал бокалом. И Габриель в очередной раз обратила внимание, какие же длинные, сильные и красивые у него пальцы.
— И почему это все женщины обожают копаться в прошлом? — риторически спросил он.
Но у Габриель имелся ответ на этот риторический вопрос.
— Потому что мы знаем: именно прошлое определяет не только настоящее, но и будущее. Нам интересно проследить процесс, приведший к тому или иному результату.
— А мужчинам?
— Мужчин интересует настоящее и довольно часто будущее. Им важен результат, а не процесс, ставший его причиной.
Странный поворот разговора по-прежнему настораживал Натана, но его изумила неподдельная страсть, что зазвучала вдруг в голосе собеседницы. Васильковые глаза засверкали из-под длинных ресниц. Он не ожидал, что молодая актриса окажется столь чуткой, что она вообще задумывается над подобными проблемами. И в сочетании с эффектом новизны это заставило его слегка ослабить привычную сдержанность.
— Мое прошлое не слишком-то интересно для исследования.
Габриель безошибочно различила в его голосе колючую нотку — судя по всему, была затронута болезненная для него тема. Может, отступить, поговорить о чем-нибудь другом? Но молодая женщина не могла пойти на попятную.
— Это только вы так думаете, — мягко возразила она. — Такие вещи весьма субъективны, правда. Что для одного скучная рутина, для другого чуть ли не откровение. Всегда кажется, будто чужая жизнь куда интереснее собственной. А чужие отношения — идеальнее. Да оно и понятно: со стороны ведь не видно мелких недостатков.
Она конечно же была права. Но рассуждение о чужих взаимоотношениях навели Натана на новую мысль.
— А в вашей жизни сейчас есть мужчина? — вдруг спросил он.
Габриель так опешила, что и не подумала возмутиться подобной бестактностью.
— Нет.
— А почему?
Она залилась краской.
— Ну, это уж чересчур личный вопрос!
— А вы думаете, только вам можно задавать личные вопросы?
— Н-нет конечно, — произнесла она, но быстро оправилась от потрясения. В васильковых глазах сверкнул вызов. — Просто нет, и все. Я не из тех женщин, которые вынуждены цепляться за мужчину, как за опору в жизни.
— Очень мило, — еле слышно пробормотал Натан.
Габриель тряхнула головой.
— Так все-таки, где вы родились?
— В Нью-Йорке.
— Какой точный адрес!
Пожав плечами, Натан назвал беднейшее предместье и отметил, что по лицу собеседницы пробежала легкая тень.
— Вижу, вы удивлены.
— Да… да, немного.
— Почему же? Считаете, что те, кому не повезло родиться в фешенебельном районе, должны так и сидеть в сточной канаве всю жизнь, не смея и носа высунуть оттуда?
Габриель рассердилась. Несправедливый упрек!
— Вы же сами прекрасно понимаете, что дело не в этом! Просто… просто мне трудно представить вас в бедности, только и всего.
— Ой ли?
Глядя на него, Габриель снова подумала, до чего же он похож на хищника, готового мгновенно броситься на зазевавшуюся жертву. С таким шутить опасно. Она не привыкла бояться мужчин, но этот не укладывался в общие правила. С таким надо выверять каждый шаг.
Внезапно лицо Форреста расслабилось, сталь глаз сменилась небесной синевой. По губам скользнула легкая усмешка.
— Кажется, сегодня вам не очень-то удается следовать собственному же правилу и есть то, что дадут. Глядите, вы почти не притронулись к жаркому.
— Кажется, я не очень голодна, — призналась Габриель.
— Я тоже. — Действительно, сейчас Натана томил голод совсем иного рода. Уж не объясняется ли и ее отсутствие аппетита той же причиной? Он намеренно задержал взгляд на лице собеседницы и заметил, как слегка приоткрылись ее губы, как дрогнули мышцы на шее, когда она сглотнула. Молодого человека скрутил новый приступ желания. — Значит, заказывать десерт не будем?
Габриель молча кивнула, борясь с опустошающим чувством горького разочарования. Неужели ему уже надоело ее общество — так быстро? Или причиной всему ее навязчивые вопросы? Неужели вечер окончится, не успев начаться?
В глубине серых глаз зажегся темный огонь. Натан словно весь подобрался — точь-в-точь хищник перед прыжком.
— Вы очень устали?
Молодая женщина уставилась на него. Что-то в его голосе и выражении лица подсказывало: нет, вечер еще не окончен.
Это же опасно! Но Габриель заглушила внутренний голос.
— Да нет, — произнесла она, старательно делая вид, будто ей абсолютно все равно.
