— Тогда почему же наш храбрый воинственный Поль не пришел ко мне сам или хотя бы не присоединился к вам?
— Он уехал в Гранаду встречать мою подругу, — ответила Каран.
— Подругу? Старую или молодую? Впрочем, зачем спрашивать, только молодых женщин встречают в аэропорту и привозят на машине. А пожилые дамы сами нанимают себе такси. Так что Поля можно понять.
— А хорошо ли вы знаете Поля? — спросила она.
— Да, он появлялся здесь время от времени, любопытствовал, — равнодушно ответил Брук. — Совал везде свой нос. Недавно ко мне тоже заходил, посмотреть, жив ли я еще, или уже нашел себе вечный приют где-нибудь в холмах, на дамбе.
— Мне пора идти, — напомнила ему Каран. — Если вы передумаете насчет ремонта, сообщите.
Она пошла к двери и в этот момент подолом юбки задела большую пачку фотографий, которые рассыпались по всему полу.
— О, простите, пожалуйста, — стала извиняться она, наклоняясь и начиная собирать их.
— Ничего страшного, не беспокойтесь. — Он встал на колени, чтобы подобрать разбросанные глянцевые снимки. — Во всяком случае, с ними ничего не случилось. Но боюсь, что вся эта история теперь выплывет наружу.
Она заметила, что на многих фотографиях были изображены девушки и женщины в разнообразных народных испанских костюмах, на других запечатлены праздники, ландшафты или деревенские улочки.
Изящным жестом она подала ему несколько фотографий.
— Я стараюсь никогда не подсматривать, если только это возможно, и никогда не лезу в частные дела других, — нравоучительно произнесла она.
Брук присел на корточки и расхохотался:
— Да я же вижу — вы умираете от любопытства! Нет, мне просто необходимо во всем вам признаться.
— Я вовсе не желаю слушать признания в ваших чудовищных пороках! — насмешливо сказала Каран.
— Тихо! Я просто пишу книгу о некоторых не очень широко известных традициях и праздниках в Испании. Всякие религиозные и торжественные церемонии и прочее. В основном известны обычаи Севильи и Барселоны, но и в маленьких городках и деревеньках есть свои, особенные обычаи. Скоро они совсем исчезнут, вот я и решил включить их все в книгу, вместе с большим наглядным материалом — хочу напечатать столько фотографий, сколько позволит издатель.
— И вы для этого фотографировали Бениту?
— Нет, не для этого. Ее фотографию я приколю к стенке над своей кроватью. Потом, этот костюм, в котором она позировала, на самом деле не местный наряд. Это платье танцовщиц фламенко. Ах да, я забыл, вы же ее видели.
— Да, однажды.
Он уставился на нее с насмешливым удивлением:
— То есть вы хотите сказать, что наш героический Поль ни разу не водил вас в «Марроки»?
— У нас с Полем нет времени ездить ужинать в город и вообще развлекаться, — резко бросила она.
Он наклонил голову и посмотрел на девушку с ироническим любопытством:
— Тогда я сгораю от желания узнать, как же вы проводите вечера. Легкие романтические ужины при свечах, только вы и Поль? А потом, наверное, вы, склоня головы, вместе разбираете счета и сметы? Или просто сидите на диване рядышком и читаете друг другу стихи?
Он так этим возмутил ее, что она была вынуждена рассмеяться, иначе бы просто залепила ему пощечину.
— Знаете, очень ошибочно и неблагоразумно судить о других по себе, — сказала она ему сладким голоском. — Да, мы с Полем часто ужинаем вместе, и я готовлю ему ужин.
Брук прерывисто вздохнул:
— Некоторым мужчинам так везет, что они даже и оценить не могут, каким сокровищем их наградила судьба. Мне вы ни разу не предлагали приготовить ужин.
— Я не могла рассчитывать угодить вам, — сказала она ядовито. — Вы же станете критиковать и придираться ко всему.
— Да, получается, что я приговорен есть дома в одиночестве, наспех и всухомятку, или ходить в город. Пригласите меня как-нибудь вечером к себе, и мы отведаем вместе вашу стряпню.
— Знаете, я не люблю, когда мне указывают, кого приглашать в гости, — возразила Каран. — Подождите, пока вас позовут. Потом, насколько я поняла, вы не любите, если вас беспокоят, и предпочитаете, чтобы вас предоставили самому себе.
— Не любил… то есть не люблю! — спешно поправился он.
— Тогда так и договоримся, — высокомерно заявила она. — Если передумаете, я пришлю к вам свою подругу. Она молода, хороша собой и всегда весела.
— И ее не гнетут заботы об этом сомнительном учреждении. Ах, жаль, что такая, в сущности, невеликая должность сделала вас такой невыносимой, Каран.
— Невыносимой? Ну, вы тоже ничем не лучше. Вы, видите ли, не желаете выезжать из виллы всего на пару дней, хотя знаете, как нужен зданию ремонт! — Она повернулась к выходу. — Прощайте!
Каран прошла несколько шагов вдоль по дорожке.
— Эй! Я уже передумал! — громко крикнул ей вслед Брук. — Только сделаем так. Вы мне дадите кисти, краски, и я сам все тут покрашу.
— А вы сумеете? — крикнула она в ответ.
— Еще как! Блестяще! Когда увидите результат, вам станет завидно. Потом, подумайте, сколько я вам денег сэкономлю!
— Ну хорошо, — согласилась она и поспешила прочь.
Брук Элдридж совершенно несносен, у него настроение меняется каждую минуту: то дождь, то солнце. Не исключено, что назавтра он уже откажется от своего обещания выкрасить стены. Единственный способ сладить с ним — принимать его в любой момент таким, какой он есть — экспансивным или отшельником, каким он любит себя воображать.
Глава 4
— Каран, какая же ты обманщица — ничего не рассказала мне про всех потрясающих мужчин, которые вьются тут вокруг тебя! — жаловалась Джулия через пару дней после приезда, когда они грелись на солнышке на веранде виллы «Радость».
Через неделю стало очевидным, что на Поля Джулия произвела огромное впечатление. Молниеносная победа — отозвалась на это Каран.
Поль буквально не расставался с Джулией, он постоянно ее куда-нибудь возил: в Альмерию, в Мурсию, на склоны Сьерры или вниз по побережью, в рыбацкие деревушки. Они частенько возвращались домой за полночь, и Джулия всегда говорила, что Поль водил ее ужинать в ресторан в каком-то незнакомом месте по дороге домой.
— Ах, дорогая, знаю, я совершенно его монополизировала, — стала она извиняться как-то вечером. — Но не ворчи, все-таки у меня отпуск. Это же ненадолго. Скоро я вернусь к серым будням.
— Поль вовсе не моя собственность, — сонно пробормотала Каран.
Помолчав, Джулия добавила:
— А ты можешь утешиться этим чудаком, Элдриджем.
Каран притворилась, что спит, но в темноте она улыбалась.
Отправляясь на очередную прогулку с Джулией, Поль беззаботно объяснял Каран:
