— Ты уверена, что я не смогу уговорить тебя и твоего молодого человека отведать домашнего яблочного пирога? Бутылкой воды его не накормишь, — сказала она.
— Он не мой молодой человек… — Джейми замялась и взглянула на Сэма, который насмешливо наблюдал за ней. Ему было интересно, как она объяснит, кто он и почему сопровождает ее. Но Джейми ограничилась несколькими словами: — Спасибо, миссис Поттс, но нам нужно вернуться в город и разгрузить все до темноты.
— Ну, тогда в следующий раз. — Старушка помахала им рукой и исчезла в маленьком кирпичном домике.
Они подошли к грузовику Джейми, и Сэм, открыв перед ней дверцу, подождал, пока она сядет на место водителя. Закрыв дверцу, он заглянул в окно.
— Почему я был лишен права голоса в пользу яблочного пирога? Миссис Поттс подумает, что ваш молодой человек под каблуком у жены.
— И правильно сделает. Что касается жены, то вы хватили через край.
Сэм обошел машину и сел рядом с Джейми.
— Кстати, я умираю от голода.
Я тоже, подумала она, вдыхая запах его кожи, смешанный с ароматом пряного одеколона. Легкая улыбка, игравшая на губах Сэма, напомнила о его страстном поцелуе. К тому же его мускулистое бедро находится совсем близко, хотя кабина достаточно просторная.
Джейми включила зажигание.
— Чем быстрее мы выгрузим все это, тем скорее вы сможете утолить свой голод.
Если бы! — тоскливо подумал Сэм.
Забрав еще несколько одеял, они поехали в центр города.
— Спасибо за помощь, Сэм.
— Что мне оставалось делать, если я ваша тень?
— Вы могли бы просто сидеть в машине.
— И смотреть, как вы носите тяжести? Я не так воспитан.
Да. В тяжелых обстоятельствах и без отца его мать все-таки воспитала джентльмена.
— Если бы вы жили в Чэрити-Сити, вашей матери было бы куда обратиться.
— Что будет с вещами? — спросил Сэм, давая понять, что он не хочет обсуждать эту тему.
— Мы отвезем их в маленький магазин. Деньги от продажи пойдут в местный приют для женщин, пострадавших от насилия.
— Приют получает помощь от благотворительных аукционов?
— Да, но ее недостаточно. Приют не только дает безопасный кров женщинам и детям, но и помогает им встать на ноги.
— Каким образом?
— Устраивая на работу. Обучая по программе средней школы. Помогая восстановить уверенность в себе тем, кто перенес психические и физические травмы.
— Как вы стали заниматься этим?
— Сначала я защищала в суде интересы нескольких женщин.
— А затем?
Джейми пожала плечами.
— Я поняла, что судебное решение о разводе — лишь начало для многих женщин. Мне хотелось сделать больше, поэтому я веду некоторые дела бесплатно и два дня в месяц занимаюсь сбором пожертвований.
— Не знаю, оправдывает ли Чэрити-Сити свое название, но то, что это делаете вы, — несомненно, — сказал Сэм.
— Это как круги на воде — они расходятся от места, куда упал камешек. Одно из правил благотворительного аукциона заключается в том, что, если вы извлекли из него пользу, то должны расплатиться за нее, сделав пожертвование в виде своего времени. По этому принципу работает магазин: женщины, которые встали на ноги, пополняют его вещами, подновляют и ремонтируют их, если нужно, даже присматривают за чужими детьми. Это принцип взаимной выгоды.
Сэм покачал головой.
— Ваши родители забыли упомянуть кое-что.
— Что же?
— Вы похожи на луковку.
Что он сказал? Неужели от нее пахнет луком?
— Это оскорбительно, Сэм.
— На самом деле это комплимент. Как у луковицы, у вас много слоев. И стоит снять один, как под ним обнаруживается другой, еще более удивительный, чем предыдущий.
— Надо же!
— Дело в том, что… вы нравитесь мне, — неохотно признался Сэм.
Подтекст: он не хочет, чтобы она нравилась ему. Джейми посмотрела в голубые глаза, которые, казалось, читали в ее душе. Сэм не испытывает к ней отвращения, и ей это очень приятно. Как хорошо, что она оставила все мысли о мужчинах!
— Ладно, — сказала Джейми. — Принимаю луковицу как комплимент.
— Но вы знаете, что за добро часто воздают злом. А ваша деятельность — классический пример доброты.
Джейми не понравилось его хмурое лицо.
— В чем дело?
— Мне придется проверить эту сторону вашей жизни. Большинство преступлений не являются случайными. Они совершаются людьми, которых жертва знает.
Холодная дрожь пробежала по спине Джейми: ей не понравилось напоминание о том, что она должна испытывать страх.
— Я не жертва.
— И моя работа заключается в том, чтобы вы не стали ею.
Его работа… Она для него — всего лишь работа. Всеми фибрами души Джейми пыталась заставить себя не чувствовать горького разочарования, которое вызвали у нее эти слова. Время быстро уходит, и его недостаточно, чтобы разговоры о луковице и о том, что она нравится Сэму, сильно повлияли на нее. Но зато вполне хватит, чтобы заставить ее нервничать.
Потому что Сэм тоже нравится ей, и она не стала бы возражать, если бы он снова поцеловал ее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Луковица? Слои? Она ему нравится? Что такое он наговорил Джейми? О чем думал? По правде говоря, вообще не думал — по крайней мере не головой.
Заканчивая бритье, Сэм неприязненно всматривался в зеркало, зная, что в этот момент Джейми принимает душ. Голая. Мокрая. Когда он представил себе обнаженную Джейми, его мужские гормоны тотчас взыграли.
Разгрузив машину, они возвратились домой и удалились в свои апартаменты, чтобы привести себя в порядок и смыть пыль и пот после долгого, утомительного дня, который, как это ни странно, принес ему удовлетворение.
Итак, Джейми — адвокат с золотым сердцем. Ничего подобного Сэм не ожидал.
И ему не удалось скрыть правду. Во всяком случае, всю. Он не сказал, что чем лучше узнает ее, тем больше она ему нравится. И тем сильнее искушение нарушить обещание и снова поцеловать ее.
Но он ни за что не уступит искушению.
Вытерев остатки крема для бритья, Сэм надел чистые джинсы и футболку, причесался и собрался с духом, чтобы предстать перед Джейми. Он нашел ее в кухне, где она готовила салат. Два бифштекса ждали, когда их поджарят. На столе Сэм увидел два прибора.
Не могло быть ничего более интимного… кроме секса с ней, разумеется.
От этой мысли в его паху вспыхнуло пламя. Когда Джейми повернула голову и увидела его, Сэм испугался, что непроизвольно испустил громкий стон разочарования, но, увидев ее теплую улыбку, он с облегчением убедился, что смог сохранить в тайне свое неистовое вожделение.
