– Господь.
Алекс ухмыльнулся, греховно, без малейших следов раскаяния.
– Ребекка расстроится, если узнает.
– Ребекка не узнает, – самонадеянно заявил Алекс.
– Вы не можете этого обещать со всей уверенностью. У тайн есть отвратительная привычка просачиваться наружу.
– Но ведь ты уже почти закончила работу на Ребекку. – Все время разговора Алекс ласкал Эллен, поглаживая ее по животу, по бедрам, по груди, живо напоминая о том, как хорошо им было вместе. – Найдешь другое место. Я понимаю, ты ей предана…
– А вот вы точно нет!
Не желая втягиваться в обсуждение своей вины, Алекс не обратил внимания на язвительное замечание.
– …так что какое это имеет значение?
– Для меня это имеет значение. – Эллен резко повернулась, прижав руку к сердцу. – У меня нет почти ничего, кроме чести и совести. Ребекка была моей подругой, и долго, когда со мной никто больше не поддерживал дружеских отношений. Если я предам ее, то не смогу жить в мире с собой.
Алексу стало любопытно – что могло привести к такому несчастью в ее короткой жизни? Но он был слишком кичлив, чтобы спрашивать, и слишком стремился соблазнить Эллен, чтобы задуматься.
– То, что между нами происходит, необыкновенно. Можно искать целую вечность, но так и не найти подобного блаженства. Отказываться от этого – безумие.
– Что ж, можете считать меня сумасшедшей, но я не уступлю страсти. Я не из таких женщин.
– Ты именно из таких женщин.
– Пытаться вам что-то объяснить – все равно что объяснять стулу. – Эллен указала на дверь: – Почему бы вам просто не уйти?
Алекс намеревался остаться и снова попытаться соблазнить ее – и не сомневался, что справился бы с этим без особого труда, – Эллен так трепетала, так жаждала того, что он мог ей даровать… Соблазнить ее было совсем просто, но сейчас она находилась в такой растерянности от своих физических желаний и своей готовности принять участие в плотских забавах, что Алекс решил дать ей время.
Он хотел, чтобы она пробудилась, чтобы начала изнывать от томления. Эллен еще не понимала, как может гореть в душе неутоленная страсть, как она может разъедать самые лучшие намерения, но у нее все впереди. На следующем свидании – которое произойдет скоро – она будет куда более склонна откликнуться.
– Я вернусь завтра, – пообещал он. – В полночь. Готовься встретить меня.
– Нет!
– Я не оставляю тебе выбора.
– Я запру дверь и не впущу вас.
– У меня есть ключ, – предупредил Алекс. – И я им воспользуюсь.
Он вышел в коридор и тут услышал за спиной совсем не подобающий леди эпитет, а вслед ему что-то полетело, после чего ударилось о стену и упало на пол с приглушенным стуком.
Алекс улыбнулся, отметив взбудораженность Эллен, и признался себе, что и сам чувствует себя не лучше. Твердый пенис ныл, а грудь горела в странном томлении. От одной мысли о предстоящей встрече Алекса охватывала радость. Так много лет жизнь его была безотрадна и не богата событиями, а потом в нее ворвалась Эллен и все переменила. Она сделала его счастливым, заставила стремиться к продолжению. Ощущение было совершенно новым, какая-то смесь похоти и радости, и Алекс не мог припомнить, когда он себя так своеобразно чувствовал.
Возбужденный и жаждущий, он перескакивал сразу через две ступеньки…
Глава 6
– Ты вырядился, как чертов герцог. Что это ты задумал сегодня?
– Иду освободить леди.
– От чего?
Джеймс фыркнул и выглянул из окна кареты, с грохотом остановившейся около большого особняка. Окна были открыты, в них пламенели тысячи свечей, а в вечернем воздухе плыла музыка, которую играл дорогой оркестр.
– От неутоленной страсти, – ответил он, – от панталон, а также от денег и всего прочего, что она пожелает мне отдать.
– Везунчик, – ответил приятель Джеймса Уилли Уэстморленд и тоже выглянул в окно, обратив особое внимание на увешанных драгоценностями женщин, направлявшихся в дом. – Помощь требуется?
– Смысл в том, чтобы не привлекать к себе внимания, – бросил Джеймс, – так что спасибо, нет.
В Уилли не было ничего особенного. Ни роста, ни внешности, ни манер. Будучи незаконнорожденным, он, однако, заявлял, что его отец на самом деле герцог, может, поэтому Уилли и знал, как они одеваются. Но если в его жилах и текла благородная кровь, никаких преимуществ она ему не давала. Обычный преступник, и обращались с ним соответственно жестоко.
Оба они, и Джеймс, и Уилли, пережили оскорбления, которые и описать невозможно, унижения, которых никто не сможет забыть или простить, и от этого между ними возникла нерушимая связь.
Джеймс, ухмыляясь, выскочил из кареты.
– Завтра увидимся.
– У тебя что, есть приглашение?
– А ты кто такой? Мой личный секретарь по светским делам?
– Тебя же не впустят без приглашения. Богатенькие, они всегда много суетятся.
– Не волнуйся. В Лондоне нет дома, в который я не смогу попасть.
– Это точно. У тебя был хороший учитель.
– Верно, – ответил Джеймс; этим учителем был Уилли.
Джеймс смешался с толпой. Через несколько секунд он уже перелез через живую изгородь и направился в задний садик. Не прошло и четверти часа – и он уже стоял в бальном зале, прихлебывая шампанское и отщипывая кусочки от пирожного.
Он оделся, как член высшего общества, образование и воспитание у него были вполне подходящие, и давно забытые привычки вернулись быстро. Отец на всем экономил и шел на любые жертвы, лишь бы послать сына в школу, которую вообще-то они себе позволить не могли, поэтому Джеймс понимал этих людей, знал, как они себя ведут и как разговаривают. Когда-то водил компанию с их сыновьями, играл с ними в их летних резиденциях в Суррее.
Гости не обратят на него особого внимания, а даже если он и наткнется на кого-то из старых знакомых, разоблачения можно не опасаться – его никто не узнает, он слишком изменился.
Ребекка Бертон танцевала, когда он ее наконец заметил, а вот Эллен нигде не было видно, и Джеймс обрадовался. Чем меньше Эллен знает о его плане, тем лучше.
Он наблюдал из-за угла, отмечая каждое движение мисс Бертон. Для обрученной девушки она позволяла себе слишком много вольностей, что крайне устраивало Джеймса. Можно будет подойти к ней, не услышав лишних вопросов, а она сможет выйти из зала, и никто этого не заметит.
Сначала он подумал, не вписать ли свое имя в ее бальную карточку – в юношеском возрасте танцы были его любимым развлечением, – но, поразмышляв немного, решил, что это невозможно. Он здесь новичок и окажется слишком на виду. К тому же травмированная щиколотка не выдержит напряжения.
