Кристина на эту роль, мягко говоря, не годилась.
Любовь к Кристине давно умерла, а от страсти осталась кучка пепла. Он жил с ней по инерции, по принципу: пусть будет синица, пока в поле зрения нет журавля…
* * *
Стрелки настенных часов приближались к половине первого. Ворочаясь с боку на бок, Алиса безуспешно пыталась уснуть. Промучившись битый час, она нехотя поднялась с кровати и спустилась на первый этаж. На цыпочках приблизилась к приоткрытой двери кабинета, прислушалась. Тишина. Полагая, что Вадим занят обдумыванием сюжета или, как принято у писателей, дожидается вдохновения, Алиса отправилась в кухню.
— Лиса вышла на ночную охоту?
Вскрикнув, Алиса метнулась к выключателю. Вспыхнул свет.
— Вадим! Как ты меня напугал.
— Тише, весь дом перебудишь.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты?
— Пришла выпить сока.
— И я.
— А почему сидел в темноте?
— Но ведь ты тоже свет не включила.
— И давно ты в кухне?
— Минут пятнадцать.
— А я думала, ты за пишущей машинкой дожидаешься вдохновения.
Райский медленно кивнул:
— Попала в самую точку, я действительно жду вдохновения. Сегодня был тяжелый день, не мог расписаться, да и сейчас туго соображаю.
— Так не пиши, иди спать, завтра с новыми силами…
— К твоему сведению, если главу не закончу, не смогу уснуть. Тебе, Лиса, я смотрю, тоже не спится?
— Не спится. — Она выпила стакан апельсинового сока. Надо было уходить, но так не хотелось. Поколебавшись, она села за стол. — Мое присутствие тебя тяготит?
Вадим отвернулся к окну.
— Можешь остаться, — буркнул он внезапно осипшим голосом.
— Вадим, не сердись на меня за ту статью, я правда не виновата.
— Проехали, кто старое помянет, тому глаз вон.
Алиса невольно залюбовалась профилем писателя.
«Боже, какой же он красивый! Любаня права, Райский настоящий эталон мужской красоты. По-моему, таких мужчин называют мачо».
Некоторое время они сидели молча, Алиса была готова поклясться, что каждой клеточкой ощущала витающие вокруг флюиды. Как же ей хотелось, чтобы Вадим услышал немой крик ее сердца и послал ответный сигнал.
— Лиса, ты веришь в любовь?
— Д-да.
— И чем бы смогла пожертвовать ради нее?
— Всем! — выпалила Алиса, испугавшись собственного крика. — Всем, — повторила она шепотом, — если любовь настоящая, искренняя, ненадуманная, я готова пожертвовать жизнью.
— Тогда почему так легко рассталась с мужем, почему не стала бороться?
— Он меня предал, предал самое прекрасное в нашей жизни… в прошлой жизни, — повторила Алиса, сглотнув подступивший к горлу ком. — Вадим…
— Молчи, Лиса, молчи! — Райский вскочил со стула и стремительно вышел из кухни.
Жалея саму себя, Алиса медленно поднималась по лестнице, слушая нервный стук клавиатуры, доносившийся из кабинета.
Она уже засыпала, когда в дверь тихо постучали. С видом провинившегося школьника Вадим топтался на пороге:
— Разбудил?
— Похоже что да.
— Лиса, можешь оказать услугу?
— Какую?
— Спустись со мной в кабинет, посиди минут тридцать в кресле. Мне кровь из носу надо главу закончить, осталось две страницы допечатать.
— И?..
— Не могу.
— Вынуждена тебя огорчить, я тем более не смогу.
— Ты не поняла… когда в кухне мы сидели за столом, на меня внезапно напало вдохновение, мысли роились, словно пчелы в улье, а теперь снова пустота. Я подумал… может, ты моя муза и в твоем присутствии удастся наконец закончить главу?
Алиса моргала, пытаясь сообразить, не шутит ли он. Но, внимательно посмотрев на Райского, поняла, что он абсолютно серьезен.
— Иди, спущусь через пару минут.
— Жду. Лиса, не подведи.
Подбежав к зеркалу, Алиса принялась расчесывать рыжие локоны. Затем, полагаясь на богатырский сон Кристи, осторожно спустилась в кабинет. Отвесив поклон, Вадим кивнул на кресло:
— Сиди тихо, не вздумай разговаривать.
— А что, вдохновение находит, как только я появляюсь?
— Не язви. — Он принялся за работу.
Алиса наблюдала, как мужчина ее мечты терзал машинку, а внутренний голос тем временем подал признаки жизни: «Какой мужчина мечты? Одумайся! У Вадима есть Кристина, вспомни измену Павла и каково тебе было. На чужом несчастье счастья не построить».
Как же тяжело на сердце, что ей теперь делать? Каждый день она видит Райского здесь, в доме, и каждую ночь во сне. Например, вчера они гуляли в парке, он нежно гладил ее волосы, а она, смеясь, целовала кавалера в мочку уха. Какой прекрасный сон и как грустно было пробуждение! Противный будильник затрезвонил в самое неподходящее время — встав на правое колено, Вадим собирался сделать ей предложение.
— Есть! — воскликнул Райский. — Лиса, наше совместное мероприятие прошло успешно. В качестве музы ты неотразима! Я написал вдвое больше, чем планировал. Может, в честь столь знаменательного события выпьем по бокальчику вина?
— Вадим, четыре утра, какое вино?
— Хочешь спать?
— Нет.
— Тогда… — Он осекся, и кабинет снова наполнился флюидами. — Алис, спасибо тебе.
— Ух ты, я поражена!
— Чем?
— Впервые ты назвал меня моим настоящим именем.
— Неправда, я и раньше называл тебя лиса Алиса.
— Да, но сейчас просто Алиса.
Вадим приблизился на опасно короткое расстояние. Оживающий в самые неподходящие моменты голос дрожащей «музы» призывал вспомнить Кристину.
— Я, пожалуй, пойду.
— Погоди… — Райский всматривался в Алисины глаза, словно художник, изучающий свою модель.
На улице завыла собака. Склонив голову набок, Вадим с расстановкой произнес:
— Податливые бледно-розовые губы, напоминающие лепестки роз, ждали поцелуя. В предвкушении долгожданных объятий ее томящееся любовью тело начала сотрясать приятная дрожь.
Алиса побледнела:
— Вадим… ты… как…
— Процитировал фразу из своей книги. Как считаешь, не слишком банально?
— Спокойной ночи. — Алиса подбежала к двери.
Райский насупился:
— Приятных снов, Лиса. Надеюсь, тебе приснится большой кусок сыра.
