— Но вы живете не так!
— Не так? Вы, Джуди, ослеплены моей известностью в юридических кругах, этим офисом и тому подобным. Но это все внешнее: вы ведь не можете видеть, от чего мне пришлось отказаться. На этом пути я не раз становилась перед нелегким выбором. У меня нет детей. А хоть бы и были! Какая из меня мать? Что бы я могла дать малышам? Домой добираюсь за полночь, вконец выбившись из сил. У меня не остается времени ни на что личное.
— Но ведь вы замужем! — возразила Джуди, читавшая об адвокатской семье Бельмонтов.
— Да, но мой муж занят ничуть не меньше меня. Даже больше. Мы — коллеги: он понимает и разделяет мою приверженность работе. Не будь этого, не было бы и нашего брака. Но я отдаю себе отчет в том, что моей заслуги здесь нет — просто он редкостное исключение. В подавляющем большинстве мужчины желают, чтобы жены уделяли им внимание. А от женщины юридическая практика требует полной самоотдачи. Поймите, Джуди, в юриспруденции господствуют мужчины. Эта профессия — нечто вроде закрытого мужского клуба, и чтобы попасть туда, чтобы преодолеть предрассудки и предубеждения, вам придется работать вдвое упорнее и результативнее любого из них.
Время было довольно позднее. Уборщики, а уборка проводилась в девять вечера, уже успели заглянуть в офис.
Миссис Бельмонт выдержала паузу и, как подобает опытному адвокату, каким она заслуженно слыла, подвела итог сказанному ранее:
— Итак, юриспруденция для женщины — это не просто работа, а особый образ жизни. Я пожертвовала для этого очень многим. Готовы ли вы сделать то же самое?
Тогда Джуди решила, что жизнь, полная жертвенного самоограничения, не для нее, и выбрала преподавание как профессию, вполне совместимую с полноценной, счастливой семейной жизнью.
Бессонная ночь, проведенная в воспоминаниях и размышлениях, не прошла даром: когда в спальню стал проникать утренний свет, Джуди приняла твердое, окончательное решение. То самое, которое не решилась принять тринадцать лет назад. То самое, которое даст ей и доход, и уверенность в себе — и знания, без которых невозможно ни то, ни другое. Она сумеет защитить и себя, и сына без помощи Боба. Она не допустит, чтобы развод порушил их жизнь.
— Да, — промолвила Джуди, словно спустя годы, отвечая на давний вопрос миссис Бельмонт. — Я действительно хочу стать юристом. И ради этого готова на любые жертвы.
Глава 3
Однако позвонив по телефону в Юридический Центр Джорджтауна, Джуди услышала не совсем то, на что рассчитывала.
— Когда, говорите, вас приняли? Тринадцать лет назад? Да, вообще-то у нас сохраняются документы за этот период, но вам, наверное, следует обратиться в архив. Я соединю.
Вместо женского голоса в трубке зазвучал мужской:
— Дэвис слушает.
— Меня приняли на обучение тринадцать лет назад. Не будете ли любезны сказать, что мне следует сделать, чтобы приступить к занятиям?
— Подайте заявление, как шесть тысяч девятьсот других претендентов.
— Но меня ведь уже зачислили!
— Вы полагаете, мы резервируем места пожизненно? Вы хоть понимаете, как давно это было? Можно сказать, что по вашему делу истекла исковая давность, — архивный работник хмыкнул, видимо довольный своим юридическим остроумием. — Вам, наверное, невдомек, какую конкуренцию нужно выдержать, чтобы попасть в Джорджтаун сейчас? — Не дожидаясь ответа на свои сугубо риторические вопросы, он продолжил: — Речь идет о возможности обучения в одной из пяти наиболее авторитетных юридических школ страны. Позвольте проинформировать вас, что в прошлом году при шести тысячах девятистах поданных заявлениях мы приняли только пятьсот человек. Одного из тринадцати! — с нажимом добавил клерк, чувствовавший себя уверенно на твердой почве статистики. — Двести пятьдесят обращений были отклонены сразу. На первой странице заявления о приеме должны быть указаны ваши результаты по тестам «Джи Пи Эй» и «ЛСАТ». Без 3,4 балла «Джи Пи Эй» и 600 баллов «ЛСАТ» вы зря потратитесь на пересылку документов.
— А предоставляете ли вы льготы по жизненным обстоятельствам?
— Безусловно. Пункт второй бланка заявления так и озаглавлен «Особые обстоятельства». Вы можете отметить все, что, по вашему мнению, следует знать приемной комиссии. Но имейте в виду: этот раздел принимается во внимание только, если вы соответствуете объективным критериям, отраженным в первом приложении. В противном случае никто не удосужится даже перевернуть страницу, чтобы вникнуть в ваши проблемы. Но не могли же вы серьезно рассчитывать попасть к нам лишь на основании того, что были приняты в незапамятные времена.
— А нельзя ли назначить персональное интервью для разъяснения особенностей моей ситуации? — невозмутимо поинтересовалась она.
— Вы имеете право на информационное интервью. Но оно предназначено для того, чтобы вы получали информацию, а не давали ее.
— Тот факт, что я уже была принята к вам, имеет какое-нибудь значение?
— Он может быть воспринят только как исторический курьез.
— А если я разведена и имею на иждивении ребенка?
— Такие сведения подпадают под графу «Особые обстоятельства». Но, боюсь, я не слишком доходчиво разъяснил вам условия. Если ваш «Джи Пи Эй» составляет 3,0 а «ЛСАТ» всего 500, то получи вы «Медаль Чести» из рук самого Рональда Рейгана и проработай пять лет с матерью Терезой, это все равно вам не поможет. Вы к нам не поступите. Подобные факторы имеют значение, только если вы выдержали первый раунд… Ну что, нужен вам бланк заявления? — спросил он, выдержав паузу, словно оценивая, насколько сумел деморализовать ее своим рассказом.
— Разумеется, — Джуди не помышляла об отказе и ответила твердо, хотя за уверенным тоном таилось беспокойство. Возвращение в Джорджтаун обещало обернуться нелегким делом. А она-то надеялась, что будет принята автоматически, стоит только подать заявление.
Одновременно перед ней встала и другая проблема — следует ли говорить Шейну о своем намерении поступить в Джорджтаун и связанными с этим сложностями, вроде пересдачи «ЛСАТ»? Или не следует обременять мальчика еще и своими заботами. Она всячески пыталась скрыть от него сложность их финансового положения и не хотела, чтобы на нем отразились ее переживания и тревоги, связанные с поступлением. За последний год Шейн ни разу даже не упомянул об отце, словно отказав ему в праве на существование, тем самым перестал быть брошенным. Однако обида оставалась внутри и сказывалась на его поведении. Мальчик стал раздражительным, с ним трудно было общаться. Ведомости с оценками, которые присылали из школы Джуди на подпись, указывали на ухудшение успеваемости. «В конце концов, — решила она, — у Шейна достаточно своих забот. Лучше рассказать ему о Джорджтауне, когда все будет в порядке».
Джуди обращалась и в другие юридические учебные заведения, однако на самом деле стремилась именно в Джорджтаун. Поступить туда было так сложно именно потому, что высокий престиж заведения гарантировал выпускникам хорошее трудоустройство. Хорошо закончив учебу, она могла бы рассчитывать на работу в одной из ведущих фирм страны и занять положение, которое позволило бы быстро восполнить потерянные тринадцать лет.
