Бросив взгляд на то место, где она видела его в последний раз, Лидия подобрала юбки и поспешила наверх, к Джейн.
— Хочу заметить, что тебе не потребовалось бы особых усилий, чтобы отбить ее. — Лорд Каткарт дернул подбородком в ту сторону, где мисс Слотер, к которой уже давно было приковано внимание Уилла, пробиралась сквозь толпу. Каткарт стоял, привалившись к стене бального зала в «Бошане». Его руки были сложены на груди, одну ногу он чуть выставил вперед.
— Ошибаешься. Я чувствую, что она невзлюбила меня. — Он тоже сложил руки на груди. — Кроме того, мне не на что содержать ее. И если я перебегу дорогу Роаноку, мне, подозреваю, быстро дадут понять, что мое присутствие здесь нежелательно. — Он покачал головой. — Не стоит рисковать. — Честное слово, не стоило.
— «Бошан» — один клуб из дюжины. Найдешь другой. — Каткарт переступил с ноги на ногу и упер одну ступню в стену. — Тебе стоило бы попытать счастья в одном из тех клубов, где играют по высоким ставкам, хотя бы ради развлечения. Я мог бы ввести тебя в «Уатье». Или мы могли бы посетить одно из низкопробных заведений, если у тебя есть вкус к приключениям.
Перспектива была заманчивой. За девять мартовских дней он уже третью ночь проводит в «Бошане», и с учетом всех выигрышей и проигрышей ему удалось набрать всего шестьдесят фунтов из тех трех тысяч, которые он должен вручить Фуллеру к концу апреля. Одна удачная ночь в клубе с высокими ставками — и у него в кармане может быть вся сумма.
Но одна неудачная, и он лишится не только шестидесяти, но и восьмиста, что остались от продажи звания.
— По поводу клубов — я подумаю. По поводу любовницы — не буду. — Лжец. Сегодня утром, пробудившись ото сна, в котором она благодарила его — неустанно — за доброту, он представил ее во всех интимных подробностях.
Естественно, дальше благодарности дело зайти не могло. За короткую беседу на Тоттнем-Корт-роуд он уяснил это достаточно, для того чтобы решительно избегать любого флирта. Его взгляд переместился с мисс Слотер на мистера Роанока, который танцевал с другой дамой и в этот самый момент нашептывал ей что-то на ухо. У Уилла тут же вскипела кровь.
Нет, нет, нет. Он уже обременен одной дамой, которая не принадлежит ему и которая вправе претендовать и на его симпатию, и на его честь. И вообще, с какой стати ему связываться с женщиной, которая вспылила в ответ на его попытки подружиться, причем сделанные из лучших побуждений? И кто, ради всего святого, жульническим способом выудил у него сто восемьдесят фунтов, которых ему категорически нельзя было лишаться?
— Я иду в зал для карт, — решительно произнес он. Дисциплина. Он пришел сюда, чтобы выигрывать деньги, а не волочиться за женщинами с сомнительной репутацией. Так что надо решительно двигаться к цели.
Этим он и занялся и не прекратил даже после того, как в зал вошел Роанок и, заняв место напротив, усадил к себе на колени любовницу. К шести утра у него было уже на сто фунтов больше, чем он взял с собой, а его мозг работал так же быстро, как и шесть часов назад. Как обычно, часть игроков заснула, часть, напившись, принимала неправильные решения, когда до них доходила очередь сдавать. Перспективы выглядели многообещающе во всех отношениях. Примерно через час после того, как Роанок заснул, мисс Слотер взяла его карты и на последнем хенде выложила двадцать одно очко, чем обеспечила себе привилегию тасовать карты и сдавать.
Уилл подвинул свои карты картинкой вверх через стол и, на мгновение задержав руку, поднял ее в тот момент, когда она потянулась за ними. Их пальцы соприкоснулись. Впервые за весь вечер она посмотрела на него.
Это было сделано не для того, чтобы скомпрометировать ее. Просто он рассчитывал, что если она все же соберется прочесть его мысли, то безошибочно определит, о чем он думает. «Я слежу за тобой. Не жди, что я позволю дважды оставить себя в дураках».
Она никак не отреагировала. Бесстрастно, как на обои, посмотрела на него и собрала карты, потом перевела взгляд на кого-то другого, выровняла колоду и, наконец, сосредоточила на ней все свое внимание.
Если она и использует какой-то трюк, то применит его именно сейчас. Однако она лишь перетасовала карты, причем довольно вялыми движениями, и положила колоду перед левым соседом, чтобы он снял, а затем принялась сдавать первую карту, по которой каждый игрок должен был определить свою ставку.
Он взял карту за тот же край, за который бралась она, и их отпечатки смешались. Туз бубей. Проклятие. Так испытывает она его или нет?
За столом напротив она тоже изучала свои карты, слегка изогнув одну бровь. Вполне возможно, что сегодня она играет честно. Возможно, его предупреждение возымело действие. На прошлой неделе она внимательно смотрела на карты, собирая их, и мешала их с особой тщательностью, словно складывая, как теперь кажется, в определенной последовательности. На этот раз она собрала колоду не глядя.
Черт. Туз. Это будет жалкое оправдание, если он не рискнет. Он подвинул вперед двадцать пять фунтов.
Всем было роздано по второй карте, и он, приподняв уголок, увидел, что это тройка пик. В сумме четырнадцать. Или четыре, если понадобится. Шансов, что третья карта будет удачной, нет. К двадцати одному его ведут две разные дороги. Естественно, если следующая карта окажется десяткой, перспектива изменится. Твердые четырнадцать — малопривлекательный хенд.
Закончив с понтером справа, мисс Слотер обратила свой взор на него.
— Вы намерены прикупить еще одну карту? — спросила она.
— Не забывайте, я могу сделать твист[4]. Если, конечно, вы не внесли какие-то изменения в правила. — Это был первый обмен репликами между ними с тех пор, как он вызвался проводить ее до дома. И только напряжение, вызванное необходимостью весь вечер делать вид, будто они практически не знакомы, помешало ему удивиться странности ее вопроса.
— Конечно, — пробормотала она и опустила голову, словно сожалея о своей ошибке. — Покупайте или делайте твист.
И тут его осенило. Все стало ясно как день. Она знает правила. В этом нет сомнений. Она задала свой вопрос специально: она подсказывает ему, что нужно покупать.
Но к чьей выгоде? Она хочет помочь ему или просто развлекается, пытаясь усыпить его бдительность?
Она подняла голову и снова посмотрела на него, спокойно, абсолютно без интереса. К черту его неповоротливые инстинкты и ее безмятежную маску, он не в состоянии прочесть по ее лицу. Если она задумала погубить его, ничто в ней — ни выражение глаз, ни изгиб губ — не указывает ни на пылкое желание, ни на безжалостную решимость.
Он слегка склонил голову набок, приподнял уголок карты и взглянул на туз.
— Еще одну, картинкой вниз, — сказал он и отсчитал еще двадцать пять фунтов.
Перед ним упала новая карта, и он перевернул ее. Двойка треф. У него на затылке волосы встали дыбом.
