– …А нам так повезло! Я ведь уж десять лет свою дочку не видела. А теперь, поскольку ближе меня у нее никого нет, она может приехать в город и жить со мной здесь. И ее сожитель тоже…
Нарядно одетый мужчина за ближайшим столом поднял голову, когда к нему приблизилась дама примерно одних с ним лет и спросила:
– Здесь занято?
Он покачал головой, встал, когда она садилась, а потом, опус-каясь на свое место, заметил что-то насчет погоды. Рандур даже удивился: очень немногие из мужчин одного с ним возраста проявляли такую вежливость. По крайней мере, в городе. Может быть, люди помоложе чего-то боялись, чувствовали себя незащищенными. А может, все дело в том, что, достигая «определенного возраста», люди вообще начинали чувствовать себя уходящей натурой и предпочитали держаться вместе. Так или иначе, а наблюдать такую вежливость в любом случае было приятно.
Завязался обычный разговор об Оледенении, о том, как продолжает падать температура. О погоде говорили все, но ему удалось подслушать и сплетни с внешних островов империи. И разговоры о культистах, которые нынче ведут себя странно…
Последнее заявление привлекло его особое внимание.
– Ни к чему тебе рядом с ними ошиваться. От культистов не жди ничего хорошего.
– Но из той штуки, которую он держал в руках, сыпались фиолетовые искры, говорю тебе, – отвечал смугловатый паренек кому-то, кого Рандур принял за его отца. Сходство им придавали носы, длинные и острые, словно птичьи клювы. – И вообще, это было далеко от их храмов.
– Все равно держись от них подальше, – твердил человек постарше. – Я-то никогда не доверял ни им, ни их проклятым реликвиям. По-моему, вся эта магия – чушь, да и только.
Вернулась хозяйка:
– Тебе повезло. У нас есть комната. Она прямо рядом с моей, так что постарайся не разбудить меня ночью.
Рандур наклонился к ней и прошептал:
– Если вы пообещаете не будить меня.
– Вы, юные провинциалы… – сказала она и взмахнула рукой, подавляя усмешку, – все вы одинаковые. Пойдем, бери свои сумки, я покажу дорогу. Как тебя зовут?
– Рандур Эстеву. – Он поспешил за ней. – А вы, как я погляжу, не прочь покататься?
Простая комната – кровать, стол и стул. На стенах – поддельные образцы островного искусства. Окно выходило на задний двор, что Рандура вполне устраивало, так как ему не улыбалось с раннего утра слушать крики и топот торговцев, спешащих на рынок.
Он не стал распаковывать вещи, ему доставляла почти извращенное наслаждение мысль о том, что вся его жизнь умещается в двух небольших сумках. В этом заключалась свобода, которой он не знал раньше. В любой момент он мог встать и пойти куда пожелает. Более того, та жизнь, которую он теперь ведет, принадлежит не ему, а кому-то другому. И он проживает ее рисково.
Пообедав рыбой с овощами, он отправился бродить по городу, просто так, чтобы подышать воздухом Виллджамура. На улицах было людно, и люди казались печальными. Ничего удивительного, раз им предстоит провести практически в заточении много лет ради того, чтобы пережить холода. Одни семьи разлучались, другие, наоборот, воссоединялись, многие теряли работу, все говорили о Кейвсайде, где большинству, скорее всего, предстояло оказаться. Но о культистах говорили немногие.
Придется кого-нибудь спросить.
– Прошу прощения, мадам, – обратился он к пожилой женщине с корзинкой рыбы. – Я ищу культиста.
Внезапно разозлившись, она плюнула в него и пошла прочь. Еще пару раз нарвавшись на подобные ответы, он понял, что культисты не слишком популярны, но в конце концов ему помогла маленькая девочка.
– Они все на уровне неподалеку от Балмакары. Спросите там.
Рандур улыбнулся маленькой замарашке и дал ей пару дракаров, решив, что она, скорее всего, найдет им лучшее применение, чем он сам.
И пошел.
Черноперый гаруда с обрезанными крыльями скорчился в проеме какой-то двери, нервно посасывая самокрутку из корня арума, его колени прикрывала какая-то тряпка, у ног лежала шляпа с табличкой, на которой была нацарапана просьба о помощи отставному солдату. Проходя мимо, Рандур бросил и ему пару монеток, и благодарный птицечеловек изобразил какие-то знаки, которых юноша не мог разобрать.
– Да ладно, все в порядке, – пробормотал он, дивясь, что такое бывает с теми, кто идет служить империи.
На следующем углу из подворотни ему навстречу вышли двое мужчин. Они были в коричневых туниках, тяжелых сапогах, без плащей и выглядели потрепанными, как будто спали на улице. На вид обоим было лет по тридцать, хотя кто знает?
– Чего уставился? – рыкнул один.
– Извините, – пробормотал Рандур.
– Постой-ка, красавчик. Рубашечка у тебя славная. Дорогая, поди?
Рандур вдруг застеснялся своего костюма: хорошо пошитых черных штанов, белой рубашки с традиционными фолкскими разрезами, тонкого плаща поверх. Неужели людей в этом городе и впрямь раздражают хорошо одетые мужчины?
– Судя по твоему акценту, ты не местный, – сказал, приближаясь, другой. – Значит, никто и не заметит, если ты исчезнешь, ведь так?
– Вот именно. Исчезнешь, – эхом отозвался первый. – Здесь такое часто случается.
Рандур заметил лезвие ножа, сверкнувшее в рукаве.
– В чем дело? – Он шагнул назад.
– В деньгах, – заявил один.
– А-а, ну тут я вам ничем помочь не могу.
На улице не было никого, кроме них троих; в последние минуты шелест мелкой мороси по крышам усилился. Судя по всему, дело шло к драке.
– Чтобы у такого франта, как ты, да не завалялась пара монет, быть не может, – добавил другой. – Лордила или сотб с нас хватит.
– А я думал, он немой, твой товарищ, – сказал Рандур.
– Я тебя предупредил! – ощерился тот, обтирая влагу с лица.
На свет явились короткие ножи, тускло поблескивая под дождем.
– У меня и правда ничего нет. – Рандур скинул плащ и сунул его под мышку.
Первый бандит сделал выпад, его нож рассек воздух в районе диафрагмы Рандура. Юноша сделал пируэт, уклонился от удара и несколькими танцующими шагами ушел в сторону. Потом еще двумя в другую. Танец, приспособленный для дуэли.
– Поди сюда, ты, ублюдок! – взревел нападающий, вновь и вновь яростно рассекая ножом воздух. Каждый раз, когда Рандур уворачивался из-под самого его лезвия, он раздраженно хрюкал.
Дразнить их было весело. Пусть позлятся, побесятся. Они разделились и пошли на него с двух сторон. Когда они одновременно бросились на него, он присел, подсек одного под колени и с удовольствием отметил, как тот грохнулся, прежде чем увернуться от второго и ловко вскочить на ноги.
