* * *
На улице пахло дождем и мокрой собачьей шерстью. Достоевский бы написал, что взгляд у меня был тогда нехорош. Раз. Два. Три. Берем себя в руки.
– Что ты орешь, как Джельсомино!
* * *
– Все! С меня хватит! – надрывался Миша. – Можешь убираться к своему Палычу!
* * *
Но убираться мне не пришлось. Когда я на следующий день вернулась из редакции, ни Миши, ни его вещей в доме не было.
Одни пустые полки.
Да ладно, – успокаивала я себя, – подумаешь, муж ушел. Вот если бы дети умерли – тогда другое дело…
* * *
Как говорит папа, иногда в жизни бывают такие моменты, когда, чтобы остаться на месте, нужно бежать в два раза быстрее.
* * *
Мое сознание чисто и прозрачно, как ванна, наполненная водой.
* * *
Ну вот. Облизав толкушку, я наконец-то села ужинать.
Что происходит?..
Сами собой падают и разбиваются чашки…
* * *
Вчера в метро увидела девочку, похожую на Мишу, и чуть не грохнулась в обморок. Боковым зрением мне почудилось, что это он, но это была всего лишь прекрасная незнакомка с очень бледным лицом.
* * *
И я вдруг вспомнила свою приятельницу Нану Виташвили. Она мне как-то: Петровская, так ты – рыжая! (А это у меня на самом деле крашеные темные волосы отросли, а то, что под ними выросло натуральное, яв лечебных целях – каждую неделю хной.) Я говорю: ну да. Не стану же на весь филфак объяснять. А Нана все свое: ах, голубые глаза, рыжие волосы, светлая кожа! Мой любимый ирландский тип! Ты, наверное, никогда не загораешь? А я – вот смотри! – и показывает какие-то белые полосы на загорелом запястье.
– Что это? – говорю.
– Пальцы. Вчера сидели с парнем на бульваре, и он держал меня за руку. Полчаса всего просидели…
«Дикая собака Динго»! Мысль о сходстве сюжетов увлекает меня – и я больше не думаю о Мише.
* * *
Но до сих пор – когда увижу кого-нибудь, хоть чем-то похожего на него, у меня начинает кружиться голова.
* * *
Ни с одним человеком мы не можем по-настоящему расстаться.
* * *
Ми-ша! Где, ты, Ми-ша-а!
* * *
Сама не знаю, зачем набрала его номер.
«Одну минуту», – сказала Мишина мама. Мне было слышно, как они переговариваются у телефона. «Кто это?» – спросил Миша. «Деушка ккая-то звонит…» – небрежно, проглатывая буквы, ответила его мама.
* * *
– Ты страшный человек, – сказал на прощание Миша.
– Почему?
– Для вас, писателей, люди – не больше чем песок истории.
– Это не совсем так… – начала было я, но он уже положил трубку.
* * *
– Здесь надо вставить «Потерявши, плачем», – посоветовал Пал Палыч.
– А первую часть фразы не надо?
– Не надо!
– Ну хорошо.
* * *
Потерявши, плачем.
* * *
– Послушайте, а если они где-нибудь случайно увидят вашу книгу?
– Кто?
– Ваши родители…
– А они не ходят в книжные магазины.
* * *
Но какая удача для начинающей писательницы! Пал Палыч пригласил поужинать в Клубе писателей в обществе генерального директора Объединенных издательств.
* * *
Я красила ресницы, завивала челку и представляла, как он скажет: «Хорошо выглядите».
– Это чтобы не заболеть, – отвечу я тогда. Нет, не так. Скажу: «Это от отчаяния».
* * *
Когда я уже собралась выходить, увидела из окна огромную черную тучу – и взяла зонт.
А потом так и шла с коклюшкой в руке, как дура: весь вечер было ясно.
Думала, будет дождь, а это по небу кралась, наползала ранняя осенняя темень.
* * *
На улице непролазная грязь, и я пробираюсь, приподнимая полы пальто, как фрейлина кринолин. У меня густые локоны, стоившие бессонной ночи в бигуди, высоченные шпильки и новая шляпка.
* * *
– Какая у вас прекрасная шляпка!
– Дурнушкам все время приходится отвлекать внимание от своего лица.
* * *
Моя некрасота доканывает меня.
* * *
Красич пришел с супругой; вероятно, поэтому они опоздали.
Но вот наконец-то все в сборе. Мы сидели за столиком – справа Палыч, напротив чета Красичей, – и я пыталась заразиться от этих небожителей удачливостью и везением.
– УЛеры тут очередной шедевр готов… Повесть. О современной жсизни. Может, вас заинтересует? Про будни издательства детской литературы. Гротеск, колоритные персонажи: начальник Чижопин, бухгалтер Узьминична… Одни имена чего стоят. И любовная линия есть, как без этого…
* * *
…Лезу в сумку за рукописью.
* * *
Когда я вытаскивала из ридикюля, забитого до отказа, свою толстенную папку, Пал Палыч, сидевший рядом со мной, заметил мелькнувшие среди книг и косметики старые стоптанные кеды. Он задержал на них взгляд, потом посмотрел на мои шпильки.
– Простите, можно вас на минуточку? Мы забыли позвонить Ниловой.
– Ниловой? – удивился Пал Палыч.
– Ну да.
– Мы сейчас придем, – сказала я Красичу, и мы вышли в фойе.
* * *
– Никому никогда не рассказывайте о том, что вы сейчас видели.
* * *
Но встреча была испорчена.
Оказалось, что я не умею пользоваться ножом и вилкой. Окорочок приземлился прямо на брюки директора Объединенных издательств.
* * *
Желто-красные автоматы с презервативами в туалетных комнатах ресторанов так нахально, так ярко и нагло напоминают об одиночестве.
* * *
К черту! Домой и креслокачаться!
* * *
В шесть утра я проснулась, поняла, что у меня ангина, и заплакала.
* * *
В девять позвонит Пал Палыч.
А я ему скажу: «Я чувствую себя такой несчастной, что даже вас мне не хочется видеть».
