Я долго жил среди цирковых. Я был цирковым. Им остаюсь. Теперь уже останусь навсегда…
Это не профессия, не стиль жизни, не убеждения. Это – «хромосомы». Их необычная комбинация. Это всё вместе. Как проклятье. Или – Величайшая из наград…
В этой книге что-то вымысел, что-то правда. Но, где что, теперь трудно определить, столько времени прошло…
Все события книги происходят в 80-х годах теперь уже прошлого столетия. Многих героев повествования на этом свете больше нет. Кто-то ещё жив…
Век настоящий сменил век минувший. Одна эпоха пришла на смену другой. Мне кажется, что незаметно для всех одна человеческая цивилизация сменила другую…
Что-то неуловимо изменилось в этом мире на планете Земля. Поменялось многое, что когда-то грело душу и волновало сердце…
Поменялся цирк, его стилистика. Но не поменялись люди цирка. Они те же, что и прежде. Я с лёгкостью узнаю их на вокзалах, в аэропортах. Мне кажется, я знаю их всех, как своих родственников. Они и есть родственники. Одна кровь. Один «хромосомный» ряд, причудливо созданный Великим Небесным Художником.
Там, где кончается арена…
Россия всегда была богата талантами. Вот и сегодня «на крыло» встает новое поколение интересных и талантливых литераторов, к которому следует отнести и Владимира Кулакова.
Профессиональный жонглер и профессиональный журналист, настоящий поэт и романтик, он далеко не сразу, а постепенно, год за годом, шел к такой серьезной литературной форме, как роман.
Роман В. Кулакова «Последняя лошадь» оставил у меня ощущение сопричастности с загадочным для большинства из нас и таинственным миром, именуемым цирк.
Признаюсь, что, взяв в руки книгу вечером, я просидел с ней до утра. Не мог оторваться! Согласитесь, заставить искушенного читателя на одном дыхании «проглотить» целый роман – значит создать по-настоящему серьезное и увлекательное художественное полотно.
Сюжет книги – повседневная цирковая жизнь, какая она есть. При этом непосредственно выступления цирковых артистов и аплодисменты занимают в повествовании весьма малую часть. Это скорее некий фон, на котором развиваются основные события. Главные перипетии романа происходят не на арене, а за кулисами.
Перед нами закрытое от посторонних глаз сообщество (даже орден, если хотите), которое живет по своим законам чести. Артисты цирка в романе – люди совершенно различные и по своим привычкам, и по целям в жизни. Однако все они являются рыцарями своего ордена, законы которого для них превыше обид и сиюминутных интересов. Да, в повседневной жизни у цирковых всё, как у остальных людей: любовь, измены, зависть, мелочные дрязги, нетерпимость. Но когда в цирк приходит беда, все мгновенно сплачиваются, превращаясь в единое целое!
Здесь уже не может быть никакого компромисса, ибо цирк в ответе за каждого из своих сыновей и дочерей.
В романе В. Кулакова есть и мэтры, и молодые неофиты, весельчаки-экстраверты и люди, до сокрытых человеческих глубин которых ещё нужно добраться. Есть и свои мудрые старцы, к которым идут за советом в трудные моменты жизни.
Цирк в романе В. Кулакова – это миниатюрная модель нашей цивилизации, где отражены не только человеческие пороки, но и Величие Духа, Любовь, и Доброта. На этих «трёх слонах» и держится наш мир. По словам автора: «Цирк – это круглая многогрань…».
Насколько я знаю, до Владимира Кулакова никто еще столь детально и профессионально не описывал внутреннюю жизнь нашего цирка. Это не случайно. Чтобы взяться за такую сложную тему, необходимо быть не только профессиональным литератором, но и профессиональным цирковым. Владимир Кулаков является и тем, и другим.
Главы книги насыщены неожиданными поворотами. Хорошо построенные диалоги и обилие доброго юмора делает чтение занятием лёгким и увлекательным.
Если говорить в целом, то роман «Последняя лошадь» стала безусловной творческой удачей автора. Роман состоялся.
Возьмите в руки эту книгу и, поверьте мне, вы не оторветесь от нее, как не мог оторваться я. Порукой тому – талант автора!..
Секретарь Союза писателей России
Владимир Шигин
Глава первая
Поезд замедлил бег, звякнул железной сцепкой, пару раз дёрнулся и остановился. Сутки в почти пустой неуютной плацкарте прицепного вагона остались позади.
– Ну, прощай, Пашка Жарких! – тётя Шура, проводница, улыбнулась, сделав ударение на имени и фамилии пассажира. – Давай, давай, шустрей – не Монте-Карло, стоим всего две минуты!
– Ух ты, запомнила! – Пашка усмехнулся. Дорогу коротали разговорами о цирковом житье-бытье, жизни вообще и питьём чая. Там он и поведал ей о Монте-Карло, где ежегодно проходит самый престижный международный конкурс среди артистов цирка – тайной мечте каждого из них.
Тётя Шура подняла откидную площадку, протёрла поручень и отступила в сторону.
Пашка быстро спустился вниз. Напрягая крепкие бицепсы, поставил на шуршащий гравий сначала увесистый чемодан, затем дорожную сумку. Никакой платформы не было.
– Счастливых тебе выступлений, артист! – услышал он уже издалека.
Поезд прощально качнул красными фонарями последнего вагона, в котором ехал Пашка, и исчез в мареве летних сумерек.
Он огляделся, прикинул расстояние до прятавшегося в зелени деревьев строения с названием города. До вокзала надо было идти.
Неспешно темнело. В фиолетово-лиловом небе, далеко за краем земли, умирал закат. Тишину нарушали лишь Пашкины шаги по гравию да вечерняя перекличка птиц. Пахло ночными фиалками, отцветающей акацией и ещё чем-то, будоражащим молодое сердце.
– Ехали мы, ехали… О, забрался! Мм-да-а, действительно, не Монте-Карло! Встречать, скорее всего, никто не будет…
Наконец появилась платформа с потрескавшимся асфальтом. После гравия шагать стало легче. Пашка поменял в руках местами сумку с чемоданом. Чемодан оттягивал плечо. Лямки сумки впивались в кисти рук, но там было помимо вещей и самое дорогое – жонглёрский реквизит. Всё это он нёс по цирковому куражно и радостно, подбадривая себя репликами вслух.
На привокзальной площади в этот час царило безлюдье. Лишь одиноко светился зелёный глазок такси. Двери в машине были распахнуты. Поставив ногу на бампер, на капоте сидел долговязый парень в кожаной кепке. Она по-пижонски была натянута почти на нос. Для того чтобы что-то рассмотреть, ему приходилось высоко задирать голову. Тёмно-коричневый цвет кепки резко контрастировал со светлыми волосами таксиста. Небрежно торчащие длинные пряди слегка трепал вечерний ветерок. Розовая рубашка была завязана на животе узлом поверх стареньких джинсов. Он грыз семечки, смачно сплёвывая кожуру себе под ноги.
