Все подтвердили, что мы абсолютно правы в своем настрое.
Если Симон говорит, что можно победить рак, значит, у Кармен получится.
Мы убеждаем всех в том, что дух может быть сильнее тела. Да что я говорю — он действительно сильнее! Мы обязательно справимся. И пусть все, кому мы небезразличны, поддерживают нас в этой борьбе, помогают нам держаться за эту единственную спасительную соломинку! Хвала Симону!
20
Волосы светлые, голубые глаза,
Чем не принцесса из сказки…
Bloem, песня «Even aan mijn moeder vragen» из альбома «Vooral jong blijven» (1980)
У Кармен начинают выпадать волосы. По утрам, когда она просыпается, ее подушка усыпана волосами. Со вчерашнего дня Кармен может совершенно безболезненно снимать с головы целые пучки.
— Прошу внимания, — с серьезным видом произносит она, встречая меня вечером дома, — я практиковалась целый день…
Она встает передо мной, придает своему лицу испуганное выражение, широко раскрывает глаза, закусывает губу, подавляя притворный крик, и обеими руками выдергивает из головы пучок волос. Новая шутка из ее репертуара а-ля мистер Бин.
— Неплохо, правда? — говорит она, заливаясь истерическим смехом.
■
Поздно вечером, в ванной, она смотрит на себя в зеркало, пригнув голову:
— Волос заметно поубавилось, ты не находишь?
— Хм… Все равно еще много осталось.
— Это ненадолго. Посмотри, — говорит она, приподнимая прядь волос на макушке. Я вижу под ней островок голой кожи.
— Ну, это смотрится вполне естественно, когда разделяешь волосы на пробор…
Она почти не слушает меня.
— Мне кажется, я этого не вынесу. Мне становится так страшно, когда представлю, что однажды я появлюсь на работе или зайду в кафе, и все сразу увидят это.
Она злится и одновременно едва сдерживает слезы. Мистер Бин благополучно забыт.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я.
Момент, которого я с ужасом ждал все это время, приближается с пугающей быстротой.
— Может, мне совсем их остричь? — нерешительно предлагает Кармен.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — спрашиваю я, глядя на ее отражение в зеркале.
Господи, неужели это говорю я?
— А ты можешь… ты действительно этого хочешь? — нервно произносит она, борясь со смущением.
Не знаю, как это мне удается, но я киваю и улыбаюсь:
— Конечно, я это сделаю для тебя.
Она снова смотрит на себя в зеркале, задумывается на мгновение и произносит:
— Тогда делай.
— Отлично, — говорю я и достаю из шкафчика электрическую машинку для стрижки волос.
— Как ты собираешься это делать? — неуверенно произносит она.
— Сначала машинкой, а потом ножницами?
— Да, думаю, так будет лучше. Получится гладкая голова. Я не хочу чесаться под париком.
Я беру белый носовой платок и накрываю Кармен плечи. Она не отрывает взгляда от зеркала. Я разглядываю ее макушку, профессионально, как настоящий парикмахер, кручу головой. Черт возьми, кто-нибудь может сказать мне, откуда начинать? Наверное, лучше с затылка, чтобы она не видела, как обнажается кожа головы под машинкой? Да, пожалуй.
— Ну что, приступим, дорогая…
Я делаю глубокий вдох, включаю машинку и, поднимаясь от затылка, выстригаю дорожку шириной сантиметра в четыре. При этом я успеваю поцеловать Кармен в щеку. В зеркале она видит, как на белый платок ложится длинная прядь волос, зажимает рот рукой и начинает плакать. Я сглатываю подкативший к горлу ком, но упорно продолжаю стрижку, покрывая ее голову поцелуями. Мы оба молчим.
Уже через десять минут Кармен лысая.
21
Можно забиться под одеяло
И тихо страдать от боли своей,
В молитвах напрасных жизнь прожигая…
Bruce Springsteen, песня «Thunder Road» из альбома «Born to Run» (1975)
— Аааа! Эта чертова штука сведет меня с ума! Чешется ужасно!
Я отрываюсь от своего музыкального журнала.
За домом на террасе жарко. От ветра ее защищают соседская пристройка с одной стороны и высокая живая изгородь с другой. Только за садом, у ручья, который служит водной границей между городом и лесопарком Амстердаме Бос, иногда можно уловить дыхание ветерка, но мы почти никогда туда не спускаемся. Хотя, оказавшись там, ощущаешь себя в настоящем лесу. Более неестественной картины и представить себе нельзя. Иногда я и Луна ходим туда кормить уток, но вообще-то для меня сад заканчивается за деревянными перилами нашей террасы. Мы сидим под большим прямоугольным тентом. Даже мне жарко, и это притом что я не в парике.
«Колючка» — так называет его Кармен со вчерашнего дня. Она носит парик вот уже неделю, но лишь вчера температура поднялась выше двадцати градусов. До этого было замечательное лето с точки зрения париковой технологии: не выше семнадцати градусов, много дождей и ни единого дня на пляже.
— Ты не можешь его снять?
— А как же Мод? Она вот-вот приедет с малышкой.
Луна ночевала у Мод, а сегодня дочке захотелось в зоопарк. Я был на седьмом небе от счастья, когда Мод предложила свои услуги. Во вторник состоялся очередной сеанс химиотерапии, и если к выходным Кармен чувствует себя заметно лучше, то я совершенно разбит. Три дня я честно ухаживал за Кармен и Луной, в промежутках забегал на час-другой в «MIU», так что все это измотало меня до предела. Благодаря Мод мне удалось выспаться сегодня утром, и теперь во мне столько энергии, что я был бы не прочь завалиться на дискотеку в «Бичпоп». Но пока я не раскрываю Кармен свой подлый план.
— Ну и что с того? Разве ты не у себя дома? Всем пора привыкнуть к тому, что ты лысая, — говорю я. И добавляю самым что ни на есть беспечным тоном: — Кстати, Мод не задержится надолго, она хотела сходить в «Бичпоп» сегодня вечером. Ты знаешь, это в Блумендаале. Они снова открываются сегодня.
— Я даже думать об этом не хочу. — Кармен явно не в духе. — И не хочу, чтобы ты туда ходил. Не оставаться же мне одной с Луной на руках.
— Да нет, я и не собирался, дорогая. — Приходится врать. Черт!
— Вот и хорошо, теперь ты знаешь, — говорит она, не отрываясь от своего журнала мод.
— Да… Разве я не сказал, что у меня не было таких планов?
Молчание.
— О, эта ЧЕРТОВА ШТУКА! — кричит она и впивается пальцами в парик.
— Боже правый, Карм, сними ты этот идиотский парик!
— Нет! Не хочу выглядеть смешной и нелепой. Заруби себе это на носу.
