И снова улыбка на лице Хольста. Вот она – мечта доктора Милта. Создать машину, которая будет мыслить как человек, чувствовать как человек, страдать как человек… И Кит была первой. Да. Наверное, именно об этом Бартон и хотел спросить его. Ее ребенок… Сколько бы ни проходило лет, но Хольст будет помнить ту ночь. Его предшественник разработал вакцину, которую Милт вкалывал своей жене на протяжении всего периода беременности. Он изменил ДНК ребенка, изменил структуру, надеясь создать нечто подобное себе. Мельчайшие клетки внедрялись в развивающийся плод. Находили его мозг и создавали плацдарм для будущих усовершенствований… Но что-то пошло не так… Можно создать целую планету. Подчинить себе тысячи жизней. Решить, что ты почти Бог, но природа все равно оставит за собой последнее слово. Хольст так и не смог узнать, что стало с разработчиком той вакцины. Наверное, доктор Милт убил его своими руками. Сдавил шею и переломал кости. Все до единой. Ведь тот ребенок… Ребенок Кит… Он уже не был неделимой частью органического мира. Он стал полукровкой. Наполовину человек. Наполовину машина. И доктор Милт по праву считал его своим сыном. По праву… Но сын не оправдал надежд…
Хольст и модель 1145 ловят такси.
– Повезло вам с ней, мистер, – говорит молодой водитель.
Хольст смотрит на него и знает, что хьюмеры делают это друг с другом почти так же, как люди, по крайней мере, пытаются делать, как люди…
Но Кит не выходит из головы. Вернее, ее смерть. Мог ли Хольст спасти ее? Возможно, да, но это бы убило ребенка в ее чреве. Убило плод, который уже наполовину был машиной. Что стоит жизнь человека в сравнении с жизнью хьюмера в мире, где всем управляют машины? Алтарь будущего не вспомнит прежних жертв. Механизм запущен. Кит была первой. Поэтому Милт нашел Ферри. Еще один гений отстроит новую лабораторию. Более совершенную, более продуманную. Он заложит фундамент, на котором Милт создаст небоскреб своих экспериментов. Уже почти создал…
Хольст вызывает лифт. Модель 1145 обнимает его. Ему нравится ее лицо, ее тело. Не может не нравиться, потому что все это еще создавал он. Они поднимаются в его квартиру. Теперь все уже намного проще. Хьюмер доверяет ему. Идет за ним. Хочет его. Не как человек, а как машина, которая должна хотеть того, кто был так нежен и заботлив. Хольст целует ее в губы. Чувствует вкус солода. Еще пара слов. Пара прикосновений. Это как игра в рулетку – повезет или нет, шлюха или скромница, бурная ночь или примитивный секс. Ему везет. Пальцы путаются в светлых волосах. Он стоит, запрокинув голову, и ни о чем не думает. Это всего лишь плата за его гениальность. Мир, которому он нужен. Девушка поднимается с колен. Шепчет на ухо что-то неприличное.
– Вот как? – говорит Хольст.
Она кивает.
– Все что захочешь.
– Все что захочу?
– Все что захочешь…
* * *
Ночь. Ферри лежит в кровати. Сон тихо подкрадывается, наступает на пятки, выдает свое присутствие и спешно отступает обратно в страну грез. Снова и снова. «Неужели Жули действительно спит с Бартоном? – думает Ферри. – Это потрясение. Огромное потрясение. Ведь она так красива, а он… А ему плевать. Всегда и на всех, – Ферри вздыхает. Тяжело. Устало. – Нет. Бартон недостоин Жули. Ей нужен тот, кто станет заботиться о ней. Любить ее. Ласкать…»
Сон наконец-то забирает Ферри в свое царство. Тащит с бешеной скоростью меж заснеженных деревьев. Где-то далеко мелькают горы: огромные и монолитные, покрытые вековым льдом. Холодный ветер свистит в ушах.
– Чего ты хочешь? – спрашивает он Ферри голосом доктора Милта. – Чего ты хочешь?
– Не знаю, – говорит Ферри. – Может быть, Жули?
– Жули? – ветер смеется. Доктор Милт смеется. – Тогда посмотри вниз, Ферри.
– Я слишком высоко.
– Ну, это можно исправить, – говорит ветер, и хватка сна ослабевает.
Ферри падает. Летит, чувствуя, как сжимается все его естество… Костер. Он плавит снег, обнажая зеленеющую под ним траву. Его жар согревает Ферри. Заставляет подняться. Жули сидит напротив и улыбается. Ноги ее поджаты к груди. Одежды нет. Лишь желто-красные языки пламени скрывают от Ферри то, что он хотел бы увидеть.
– Тебе не холодно? – спрашивает он.
– Нет, – говорит Жули. Рыжие локоны спадают на раскрасневшиеся от жара костра щеки.
– Я люблю тебя, – говорит Ферри.
Жули смеется. Звонко, задорно. Ферри смотрит в ее зеленые глаза и молчит. Почему Бартон? Почему женщины всегда выбирают его?
– Ты правда хочешь знать? – спрашивает Жули.
Ферри вздрагивает. Весь мир вздрагивает. И нет ни костра, ни снега, ни гор, ни зеленой травы. Все катится в небытие. Сгорает. Превращается в пепел, падая в объятия мрака.
– Жули!
– Я здесь, Ферри.
Густая ночь становится водой, в которой Ферри плывет на женский голос.
– Я хочу тебя, Жули!
– Я знаю, Ферри.
– Я хочу тебя.
Он натыкается на что-то мягкое и теплое. Открывает глаза и видит свою жену.
– Кто она? – доносится сквозь пелену сна требовательный вопрос. Ферри молчит. – Я спрашиваю, кто такая Жули?!
– Это всего лишь сон… – бормочет Ферри.
Жена отворачивается от него. Он смотрит на ее спину и все еще слышит в голове голос Жули: «Я здесь, Ферри».
Он встает с кровати и подходит к окну. Снятся ли подобные сны Бартону? Наверное, нет. Наверное, ему вообще ничего не снится. Он давно превратился в кусок льда, как и вся эта планета. Никаких чувств. Никаких эмоций. Только инстинкты. Да и было ли что-то по-другому?! Иначе как он смог бы продержаться здесь так долго?! Ведь вся эта планета способна свести с ума любого, кто откажется подчиняться ее правилам.
– Почему ты не спишь? – спрашивает жена.
Она стоит за спиной Ферри, заставляя его вздрогнуть, но на этот раз мир не исчезает, как во сне. Наоборот. Он становится более реальным. Холодный, заснеженный мир.
– Я хочу уехать, – говорит Ферри. – Бросить все и вернуться на родную планету.
– А как же твой проект?
– К черту проект. К черту всю эту жизнь!
– Это из-за нее, да? Из-за той женщины, которая снится тебе? Поэтому ты хочешь сбежать?
– Нет.
– Я тебе не верю.
– Думаешь, я такой же, как Бартон?
– Ты никогда не станешь таким, как Бартон.
– Поэтому я и хочу уехать, – Ферри оборачивается и смотрит на жену, но она молчит. – Бросить все и уехать, – говорит он и снова смотрит за окно.
* * *
– Я что, похожа на шлюху? – спрашивает Жули доктора Милта.
– Нет, – говорит он. – Но запомните, найти хорошего историка для меня намного проще, чем найти талантливого инженера.
