Имола, 28 ноября 1499 года
ЧЕЗАРЕ
Сквозь забрало — серое марево. В моих ушах — барабанная дробь дождевых капель по металлу.
Я снял шлем. Оглянулся. За мной — десятитысячное войско. Наемники — гасконцы и швейцарцы. Множество итальянцев под командованием Вителлодзо.
Я проехал по залитым дождем улицам. Мимо ликующих горожан. Их глаза озарены светом благодарности. Я избавил их от жестокой тирании. Они ее ненавидели, поэтому приветствовали меня с любовью.
Тиранию олицетворяла Катерина Сфорца. Поразительная Амазонка. Кровожадная полногрудая самка. Я пока не знаком с ней… но знал, какие истории о ней рассказывали.
История первая. Оборона замка — осаждающая армия угрожала ее детям. «Давайте, убейте их! — воскликнула она, потом задрала юбки, обнажив женское естество, и заявила: — Глядите, у меня имеется кузница для отливки новых отпрысков».
История вторая. Ее второго мужа зарезали прямо у нее на глазах. Она привела солдат в тот квартал, где жили убийцы, и приказала убить всех живущих там. Женщин. Детей. Стариков. Всех до единого. И намеренно задержавшись, лично убедилась, что не осталось даже раненых.
О ней ходило множество историй… но суть их уже понятна.
Народ сдал город, однако замок мне придется взять самому. Эта Амазонка заперлась внутри. Она-то так просто не сдастся.
Ликование сменилось воплями. Благодарные взгляды стали испуганными. Я оглянулся: что же случилось?
Проклятые швейцарцы. Надругательство и разбой. Поджоги и разрушение. Насилие и убийства.
Я призвал французских офицеров. Они беспомощно пожали плечами:
— Мы не в силах управиться со швейцарцами.
Тогда я воззвал к Вителлодзо. Он также покачал головой:
— Солдаты есть солдаты. Пусть себе порезвятся.
— Нет! — взревел я. — Вы обязаны управиться со своими войсками. Иначе сами ответите за их преступления.
Я приказал вызвать командира швейцарцев. Приказ прошел по офицерскому составу сверху донизу. И вернулся обратно — швейцарский командир занимался тем же. Надругательством и разбоем. Поджогами и разрушением. Насилием и убийством.
Никогда больше я не буду доверять наемникам. Поднявшись в седле, я зычно крикнул:
— Если я выживу и буду вашим господином, то клянусь, что восполню вам все потери!
Но никто уже не слушал. Люди бросились врассыпную. Слышались истошные вопли. Горожане рыдали, истекали кровью и умирали.
И вдруг — громоподобный грохот. Все застыли. Повернувшись, я увидел полуразрушенный дом. Над головой просвистело сокрушительное пушечное ядро. Пролетело над главной улицей. Амазонка начала нас обстреливать.
Я нацепил шлем. В моих ушах — барабанная дробь дождя по металлу. Сквозь забрало — темная громада замка.
5 декабря 1499 года
Целая неделя бомбардировки — и едва заметная брешь. Твердыня замка непробиваема. Воля Амазонки тверда. С такой чертовой скоростью нам придется проторчать здесь до самого Рождества. Но у меня нет столько времени. Необходимо быстро провести захват.
Я отправился к Вителлодзо. Он сидел в своей палатке и завтракал.
— Есть ли способ ускорить взятие?
— Нет, если не будет подкрепления, мой господин. Новых орудий. Более мощных пушек.
— Они на подходе. Я говорил вам. Но между тем…
— Вы могли бы попытаться начать с ней переговоры.
— Вы полагаете, что она склонна к разговорам?
— Сомневаюсь. Но кто знает… Может, они там дохнут от голода.
— М-да. Вы правы. Стоит попробовать.
