Солдат бежал мимо дома. Фельдфебель откупорил бутылку. Пил жадными глотками. Свет пламени отражался на его лице. Прошло довольно много времени, прежде чем он оторвался. Тогда он посмотрел на майора, как будто тот ничего не говорил.
— Ну? — Командир больше уже не мог сдерживать своего нетерпения.
— Русские наступают, — ответил фельдфебель, как бы объясняя свое появление здесь.
Майор медлил. Он все еще ждал доклада. Но фельдфебель продолжал упрямо молчать, тогда он стал задавать наводящие вопросы:
— Что докладывает ваш командир роты?
— Так точно… — Фельдфебель оглянул помещение, начал потеть.
— Вы что, больны? — спросил майор.
— Нет… Может быть… да.
— Да вы с ума сошли! — сказал майор. — Как, впрочем, и все мы.
Как доктор, он взял фельдфебеля за запястье, почувствовал горячечный пульс. Над косточкой он задел холодный корпус часов.
— Итак, сейчас, пожалуйста, подробности. Соберитесь. Вы доставили первое сообщение с опорного пункта. Рота держится?
— Не знаю, — жалобно ответил фельдфебель.
Перед домом разорвался снаряд. По комнате пролетела ударная волна. Казалось, что балки обвалятся. Потянуло дымом. Оконные рамы выбило, и они упали на пол. Майор протер от пыли здоровый глаз. В комнате вперемешку лежали топографические карты, осколки стекла и бумаги. Фельдфебель сидел на корточках.
— Вас ранило? — спросил майор.
Фельдфебель встал:
— Сообщение от командира роты. После сильной артподготовки противник перешел в атаку на опорный пункт. Рота удержала позиции, но срочно просит подкрепления.
Майор пристально посмотрел на него:
— Послушайте, ведь мы не на маневрах! — Он с силой махнул рукой в воздухе, как будто ударил плетью. — Скажите мне, ради бога, какими силами атакуют русские? Атакуют они с танками или без, достаточно ли у нас боеприпасов и каковы потери? Расскажите мне все, что видели до своего ухода, — майор запнулся. — А скажите-ка, когда же вы на самом деле ушли из роты?
Фельдфебель едва заметно вздрогнул:
— У меня остановились часы.
Майор тряхнул головой. С улицы кто-то закричал:
— Где тут сборный пункт для раненых?
Майор повернулся к окну, увидел беспомощную перебинтованную голову. За ней в дыму — другой солдат с рукой на перевязи, опирается на палку.
— Из какой части? — спросил майор.
Раненный в голову солдат различил погоны, подтянулся:
— Пехотный полк Хартмана. Пулеметчик ручного пулемета.
— Когда вы покинули часть?
— Почему я покинул часть?
— Когда! — крикнул на него майор. — Я спросил: «Когда»!
— Чуть больше получаса назад, господин майор.
— Ваша часть примыкает к высоте справа?
— Так точно, господин майор!
— Значит, вы не могли покинуть свою часть всего тридцать минут назад.
— Нет, господин майор. Нас подвез вездеход.
— Когда началась русская атака?
— Около одиннадцати часов ночи, господин майор.
— Атака, а не артиллерийский огонь!
От деревни над крышами прогудел истребитель. Он летел к фронту. Его пулемет колотил вовсю. Майор увидел на его крыле красную звезду. Солдат с рукой на перевязи покатился по дороге. Майор пригнулся под защиту бревен у окна. Раненый с повязкой на голове прижался к стене дома. Когда опасность миновала, он показался снова.
— Вот собаки! — ругнулся он ожесточенно. — …Они вообще еще не атаковали.
— Хотите сказать, что русские полчаса назад еще не переходили в атаку?
— У нас — нет, господин майор. Слева и справа — тоже нет. И у высоты тоже нет. Мы бы заметили.
— Вы уверены? — спросил майор настойчиво.
— Так точно!
— Спасибо. На краю деревни — санитарная палатка.
Майор медленно повернулся:
— Фельдфебель?
Комната была пуста.
— Ничего не понимаю, — пробормотал майор.
Он прошелся от стены к стене. Как будто бы он уже был на улице. Вокруг — голые стены, деревянный потолок. Крыша над ним, которая только мешала видеть ему небо. Попеременные порывы то теплого, то холодного ветра из окон. Гул и потрескивание пламени.
В коричневой коробке телефона, перевернутой на столе, затрещало.
— Командный пункт, Шнитцер.
Послышался знакомый голос из штаба дивизии:
— Хочу вам только сообщить, что артиллерия получила разрешение открыть огонь.
— Спасибо за уведомление! — Голос майора звучал холодно.
— Пожалуйста. Мы тоже сейчас отправляемся.
— Как мне это понимать?
— Вражеская тяжелая артиллерия обстреливает Эмгу. У нас только что был налет авиации.
— Быстро пошли дела.
— Да, немного неожиданно. Мы сейчас тоже действуем быстро.
— Это не может не радовать.
— Не хотелось говорить, — донесся заметно стихший голос, — мы снимаемся.
— Как вы сказали?
— Командный пункт дивизии переносится.
— Вашу шутку считаю неуместной! — Майор нахмурил брови.
— К сожалению, это не шутка, — ответил голос. — Это один из фактов, которые случаются здесь сплошь да рядом.
— Не могут же переводить дивизию посреди боя!
— А дивизия и не переводится. Она остается, где стоит. Вашей роте незамедлительно отдан приказ удерживать позицию на высоте. Только наш командный пункт перемещается немного дальше в тыл, так, по крайней мере, выразился господин генерал. Впрочем, он был в ночной пижаме, когда садился в автомобиль. Быть может, это вам будет интересно.
— Немыслимо.
— Да, — продолжал голос после небольшой паузы, — а знаете, почему я вам все это рассказываю?
— На самом деле я действительно не все понимаю после нашего последнего разговора.
— Сейчас поймете. Еще один приказ вам лично.
— Пожалуйста!
— Вам надлежит немедленно отправиться на опорный пункт, чтобы стать примером для сражающихся солдат.
— Это ваши слова? — Снаряды просвистели над домом.
— Нет. Генерала в пижаме. Он позаимствовал их, наверное, из иллюстрированной книжки.
В деревне рвались снаряды.
— Это — свиньи, — сказал голос в трубке. — А вы должны только знать, за кого подставляете свою голову.
— Очень воодушевляет, вы не находите?
