Леск объяснил:
— Им пришлось поднять это судно, иначе его расколотило бы штормом.
— Но… — удивился Саймон, — буксир ведь железный!
Джимми рассмеялся.
— Вы просто не видели штормов на Фуле!
Дорога бежала между лугами, перемежавшимися пятнами темно-коричневой голой почвы, — в тех местах, где из земли бесцеремонно вырезали торф. Овцы пощипывали соленую траву.
Наконец они резко повернули, и дорога превратилась в проселок; за ним на последнем куске плоского пространства пристроились несколько смиренных, некогда белых коттеджей, смотревших на море; некоторые выглядели пустыми, над другими вился белесый дымок. И все эти жилища выглядели прижавшимися к земле и испуганными, они как будто пытались укрыться от бьющего наотмашь ветра — как собаки, которым слишком часто доставалось от жестокого хозяина.
Подъездная дорога к ферме Карпентеров — месту преступления — была короткой и пропитанной водой. Саймон порадовался тому, что надел дорожные ботинки.
— Ну вот, приехали, — сказал шетландский инспектор. — Мы тут ничего не трогали с тех пор, как нашли тело.
— То есть там все осталось как было? — спросил Сандерсон.
— Да, и вид там невеселый. Так что держитесь. Тело обнаружила подруга погибшей, Эдит Тэйт. Еще одна старая леди, что живет в коттедже вон за тем полем. Она предпочла жить на другой стороне острова.
Скромная ферма выглядела совсем невинно в прохладных лучах северного солнца. Квадратный дом с побеленными стенами. И не видно было никаких признаков активной деятельности полиции, никакой суеты, ожидаемой Саймоном.
Хэмиш оглядел всю компанию, сделав театральную паузу.
— Ну что, входим?
Все кивнули; Хэмиш Леск распахнул наружную дверь, внутреннюю — и Саймон быстро оглядел комнату. Мебель здесь была весьма простой, обстановка — скудной; рядом с фотографией Папы Римского висел живописный портрет английской королевы. И тут же лежал труп: на полу, перед камином.
Старая женщина была одета в нечто вроде капота. Ее тело ниже шеи выглядело нетронутым; седые длинные волосы оставались на месте. У жертвы были темная кожа и босые ноги. И только ее лицо и плечи говорили о том, что здесь на самом деле произошло.
Лицо убитой было изрезано в клочья. Изрезано в клочья в самом буквальном смысле: лоскуты кожи свисали со щек и лба; губы были отрезаны, но остались висеть на тонких полосках кожи, и в жестоких ранах виднелась розовая плоть. Язык старой леди разрезали пополам; он был вытащен изо рта и разделен надвое. Кровь залила ее горло, и самая длинная полоса кожи спускалась на грудь. И, несмотря на все эти многочисленные и варварские увечья, больше всего Саймона поразило выражение лица убитой; он вдруг подумал, что оно навсегда останется в его памяти.
Саймона охватила странная слабость при виде чудовищной картины; это было нечто куда худшее, чем он мог ожидать. Намного хуже. Но он должен был сохранить ясность мысли и восприятия и делать свою работу, оставаясь журналистом. Куинн достал из кармана авторучку — ему нужно было держать что-нибудь в руках, чтобы чуть-чуть успокоиться.
Старший инспектор Сандерсон подошел к трупу, нагнулся, чтобы рассмотреть повреждения на шее. Кровь залила грудь жертвы и обесцветила кожу. Сильный запах разложения уже заполнил дом. Труп следовало убрать скорее, как можно скорее.
— Эй, Томаски… взгляни-ка сюда!
Поляк послушно подошел ближе. Саймон, подавив рвотный позыв, сделал то же самое, не дожидаясь приглашения.
Сандерсон присвистнул чуть ли не одобрительно.
— Однако профессионально сделано. Тоже гаррота.
Саймон проследил взглядом за авторучкой старшего инспектора — тот показывал на некие тонкие рубцы на шее жертвы. Они были неприятного синевато-багрового цвета. И очень тонкими. Убийство явно было быстрым, безжалостным и совершено опытной рукой. Как и сказал старший инспектор. И притом пытка выглядела дикой и безумной.
Тут кое-что еще привлекло внимание Саймона. Он посмотрел на ноги женщины. Что-то там было не так; что-то там было… совсем не так. Он не знал, стоит ли говорить об этом.
Сандерсон выпрямился и энергично произнес:
— Вы должны отправить ее патологоанатомам в Лервике, так?
— Да, погрузим ее на самолет сегодня днем. И так уж она слишком долго здесь пролежала. Но мы думали, что вы, возможно, сначала захотите сами увидеть всю картину, детектив. Выглядит все уж слишком… необычно.
— Что-нибудь передвигали?
— Нет. И не было заметно, чтобы кто-то вломился в дом… но это ничего не значит на Фуле, здесь люди не запирают двери. И отпечатков мы не нашли… вообще ничего.
Он пожал плечами; Сандерсон рассеянно кивнул.
— Да. Да, спасибо.
Детектив Томаски задумчиво произнес:
— О, Пресвятая Дева, Матерь Божья… Лицо…
Сандерсон отошел в сторону.
Журналист был озадачен в той же мере, что и напуган. Он все еще думал о ногах женщины. Это было не только странно, но и придавало картине убийства какое-то таинственное значение. Он повернулся к Сандерсону.
— Для меня главный вопрос вот в чем: что связывает эту женщину с Франсуазой Гоше?
Сандерсон осматривал комнату.
— Ну да. То самое, — меланхолично произнес он. — Она ведь была из Гаскони. Так, Хэмиш?
— Ага. Французская Страна Басков, неподалеку от Биаррица. Приехала сюда вместе с матерью, когда была совсем еще молодой, лет шестьдесят или семьдесят назад.
Грустное молчание воцарилось в комнате; единственным звуком был неумолчный стон несущегося над островом ветра, доносившего едва слышное блеяние овец.
— Ну что, достаточно? — спросил Хэмиш.
— Пока достаточно, — кивнул Сандерсон. — И, конечно, нам нужно поговорить с ее подругой.
— Эдит Тэйт.
— Может быть, завтра?
Шетландский инспектор кивнул и повернулся к Джимми Николсону. Вся бодрость оставила пилота.
— Она была такой отличной старой теткой… Говорят, приехала сюда сразу после войны. А теперь гляньте на нее… — Он прикрыл глаза ладонью и вышел из дома.
Леск вздохнул.
— Фула — совсем крошечное местечко. Это всех просто убило. Идемте-ка, пройдемся.
Он вывел их наружу, в холодный чистый воздух. Джимми Николсон уже сидел в своей машине, яростно куря. Томаски отправился было к нему, но Хэмиш Леск уже быстро шагал в противоположном направлении — вверх по ближайшему склону. Он обернулся и крикнул через широкое плечо:
— Давайте-ка поднимемся на Снуг! Мне просто необходимо очистить легкие!
Саймон и Сандерсон переглянулись, потом повернулись и пошли следом за местным офицером.
