— Да. Не хотелось бы еще раз распускать парус. Процесс разворачивания и сворачивания паруса шириной в километр был медленным и громоздким, поэтому Родланд не горел особым желанием совершать его без крайней нужды. Но когда корабли ставились в док или вылетали, он требовал приспускать плоскость заборника. Одной проблемой в дальнейшем будет меньше.
— Как у вас, капитан? — спросил он Мартинес. — «Ио» готова к прыжку?
Она кивнула, однако в ее лице отразилось что-то вроде беспокойства.
— Все готово, но я надеялась, что мы сможем отложить прыжок на несколько часов. Родланд потер лоб.
— Есть особые причины? Мартинес пожала плечами.
— В Данкельде все еще идет праздник Дня Героев. Мы записываем трансляцию. Я очень хотела бы довести это до конца, вот и все.
Илза Мартинес давно уже служила в Легионе и в высшей степени серьезно относилась к узам, связывающим ее с Грейсоном Карлайлом и его людьми. Родланд посмотрел на женщину долгим взглядом и кивнул головой.
— На разработку маршрута до Скаи все равно уйдет около часа. Мы подождем, пока вы не запишете все, что намеревались.
— Спасибо, капитан. Я вам очень признательна. Капитан Родланд повернулся к лейтенанту Дату Ульстаду — своему старшему помощнику.
— Подготовьте все для гиперпространственного прыжка, мистер Ульстад. Цель — зенитная прыжковая точка Скаи. Начинайте вычисления.
— Да, сэр, — с готовностью ответил старпом. Родланд заметил, что Мартинес ошеломленно наблюдает за кипящей вокруг работой. Она впервые путешествовала на борту «Серого Черепа» и, очевидно, находила, что военная выправка команды резко отличается от того, к чему она привыкла.
Илза Мартинес начинала свою службу пилотом на торговом десантном корабле, прикрепленном к «Индивидууму» Ренфорда Тора, и попала в Легион совершенно случайно после того, как между Тором и Карлайлом установились долгосрочные дружеские отношения, что случилось на Треллване много-много лет назад. Так, по иронии судьбы, горячая последовательница всего, что связано с деятельностью Грейсона Карлайла, она менее была расположена вести военный образ жизни, чем Родланд, которого довольно мало заботило, кто его работодатель, но который содержал корабль в образцовом порядке.
Прежде Родланд служил капитаном корабля Свободной Республики Расалхаг — еще до того, как кланы фактически стерли с космической карты эту маленькую звездную нацию. Тогда они с командой решили, что лучше избрать свободный образ жизни, чем продолжать сражаться с фанатичными армиями кланов. Технически это можно было расценить как мятеж, дезертирство и все остальные тягчайшие преступления против Республики, но Родланд с экипажем были далеко не единственными, кто бежал после разгрома Расалхага. Вскоре они получили одноразовое соглашение на участие в эвакуации Серого Легиона Смерти с Судет. По окончании операции Грейсон Карлайл заключил с ними долгосрочный контракт, и в ознаменование новой службы Родланд перекрестил старый расалхагский корабль «Столсет», дав ему новое имя — «Серый Череп». Но то были лишь удачные политические маневры, не более. Родланд рассматривал свое сотрудничество с Легионом как временное пристанище на пути к чему-то лучшему. Возможно, он надеялся получить новую должность в одном из наследных государств. В многочисленных, даже мистических, слухах, ходивших о Сером Легионе Смерти, для Эйнара Родланда не было ничего нового, да и совесть, в отличие от многих других, его не мучила.
Он отстегнул ремни капитанского кресла и натренированным движением с легкостью оттолкнулся от его подлокотников. Члены экипажей прыжковых кораблей большую часть времени проводили при нулевой гравитации и быстро привыкали к работе в невесомости. Родланд ухватился за спинку кресла штурмана и, чтобы проверить все еще раз, завис за его спиной, пристально вглядываясь в производимые расчеты. На капитанском пульте он мог бы прочесть информацию, но Родланд предпочитал, чтобы его люди знали, когда начальство непосредственно интересуется их работой.
Внезапно привычное спокойствие рутинных операций нарушил наблюдатель сенсорной станции.
— Есть засечка! Есть засечка! — возбужденно произнес он. — Координаты слежения: три-пять-два на один-ноль-один.
— Получено! — резко отозвался Родланд и, оторвавшись от экрана Ришела, стремительно перелетел к командирскому месту.
— Радиационная сигнатура… эмиссия гиперпространственного поля… След определенно принадлежит прибывающему прыжковому кораблю, — оживленно сообщил Ульстад. — Расстояние — шестьдесят семь тысяч километров…
— Еще одна! — ворвался голос наблюдателя. — Координаты слежения один-один-шесть на два-пять-один! — Наступила пауза. — Еще два следа… три…
— Господи, Боже, — произнес кто-то. — Это же целая флотилия!
— Они прибывают повсюду вокруг нас! — воскликнула Мартинес, хотя нужды в этом не было. — Мы в самой их гуще!
Родланд не обратил на нее внимания.
— Вы можете дать мне их идентификатор? — спросил он связного наблюдателя.
— Нет. Никаких опознавательных кодов. Они идут молча.
Корабли, прибывающие куда-либо на законных основаниях, должны передавать сигнал идентификации (СИ), который содержит информацию об имени владельца, названии судна и порте его приписки. Любой корабль, не передавший СИ, мог рассматриваться как вражеский.
— Черт возьми, — выругался Родланд, пристегиваясь. — Ришел, поторопитесь с вычислениями. Связь! Пошлите сообщение в диспетчерскую Данкельда. Сообщите о множестве прибывающих прыжковых кораблей без опознавательных сигналов. Ведите постоянную передачу информации, пока не поступят новые данные. Мистер Ульстад, приказываю объявить боевую тревогу.
Хриплый звук корабельного ревуна разнесся по мостику. Сквозь шум голос старпома звучал удивительно спокойно:
— Боевая тревога! Боевая тревога! Активизировать все системы. Изготовиться к возможному бою. Боевая тревога! Это не учения.
На борту «Сумерек Богов» — прыжкового корабля Свободного Скаи — генерал-коммандант фон Бюлов потирал лоб и глаза, пытаясь хоть немного привести в норму свои чувства. С самого начала военной карьеры он страдал от эффектов прыжкового шока — физического и психологического расстройства, иногда сопровождающего переход через гиперпространство. У большинства людей это выражалось в легком ощущении дискомфорта, у фон Бюлова же недомогание временами доходило до состояния душевной травмы. Для командующего генерала это была неприличная болезнь, но излечиться от нее ему никак не удавалось. Однако его присутствие на командном мостике прыжкового корабля во время перелета и сразу по прибытии в систему Гленгарри являлось обязательным, иначе он остался бы в личных апартаментах на борту «Асгарда», чтобы не выдавать подчиненным своей слабости. Тем не менее тактическая обстановка, возникающая сразу после гиперпространственного перехода, часто имела принципиальное значение, и фон Бюлов должен был находиться на месте, чтобы принять соответствующие решения.
