Конфликт затих, оставив тлеющие искры, угрожавшие новой вспышкой. А рейнджер заповедника Великих озёр Натаниэль Бампо испытал новую утрату: в бою у берегов Шри-Ланки получил прямое ракетное попадание и затонул со всем экипажем фрегат индийских военно-морских сил «Бенгал», на котором служил сублейтенант Джонатан Шриванса — его старший внук.
* * *
Кэролайн связалась с отцом по Сети. Это было не так просто — несмотря на мирный договор между Новым Халифатом и Азиатским Союзом и на прекращение военных действий в районе Тихого океана, Индия отныне считалась врагом Соединённых Штатов, и частные контакты граждан США с этим врагом пресекались. Кэрри плакала, и Нат заметил, как она сразу постарела — а ведь ей не было ещё и пятидесяти. Она сказала отцу, что двое других её детей, Лакшми и Радж, живы и здоровы, и что их дом не попал в зону бомбёжек. А ещё она сказал, что Лакшми уже замужем, и что скоро у Натаниэля будет правнук. И это немного утешило старого Бампо — жизнь продолжается. Но этот сетевой разговор отца с дочерью оказался последним — провайдеры блокировали связь с «враждебной державой».
Натаниэль остался совсем один.
А в шестьдесят седьмом году начались волнения на Аляске. Сеть переполнял поток противоречивых сообщений, разобраться в которых было не так просто. И только сравнивая новости из разных источников и отметая бред о «сумасшедшем бледнолицем генерале», якобы угрожавшем запуском ракет с кассетными водородными боеголовками из шахт на Аляске чуть ли не по всем крупным городам планеты, Натаниэль смог составить более-менее чёткую картину происходящего.
Этот конфликт назревал давно. Немногочисленное население Аляски сумело сохранить прежний этнический состав — суровые условия севера не слишком нравились выходцам из жарких стран. И спаянные теми же суровыми условиями белые жители этого края не забыли чувство локтя и простую истину «любой народ живёт до тех пор, пока продолжает себя». До поры до времени аляскинцы так и жили особняком, но когда дело дошло до принудительной исламизации, они воспротивились.
Командующий ракетными войсками на Аляске генерал Юджин Уайт поднял мятеж. Строго говоря, мятежом это выступление можно было назвать разве что с юридическо-казуистической точки зрения, поскольку генерала поддержало практически всё население штата. Жертв почти не было — двое оказавших сопротивление при аресте и застреленных на месте офицеров-браун-скинов не в счёт, — однако в Вашингтоне на эти события реагировали очень болезненно. Правительственные радикалы потребовали направить к берегам Аляски соединения боевых кораблей и немедленно подавить «мятеж сепаратистов» силой. Ситуация явно накалялась, но «сумасшедший бледнолицый генерал» оказался не так прост.
Аляска заявила о своём суверенитете, в считанные часы провела референдум, а затем и президентские выборы, на которых Юджин Уайт одержал безоговорочную победу, став, таким образом, легитимным президентом новорождённой республики. После этого он тут же обратился к лидерам Азиатского Союза с просьбой защитить его страну от агрессии в обмен на долгосрочные концессии по разработке аляскинских полезных ископаемых. «Жёлтые драконы» плотоядно облизнулись, оскалили зубы, и японские тяжёлые ракетные крейсера преградили дорогу торопившимся к Анкориджу и Кадьяку американским авианосцам и десантным судам. Ко всему прочему, независимая Республика Аляска располагала ядерным оружием — ракетные базы были созданы там ещё сто лет назад — и недвусмысленно дала понять, что применит его, если её не оставят в покое. Тем не менее, Аляска стала новым яблоком раздора, вокруг которого сошлись интересы самых могущественных сил планеты — к границе Канады с Аляской шли колонны американской бронетехники, над арктическими льдами сменяли друг друга самолёты, оснащённые крылатыми ракетами, а возле Алеутских островов скользили в тёмной глубине Тихого океана обтекаемые тела атомных субмарин.
Из всего этого Натаниэль сделал очевидный вывод — вся эта история непременно коснётся и его самого, отсидеться в сторонке, как в прошлый раз, не удастся. Конфликт имел ярко выраженный религиозно-расовый характер, причём между браун-скинами и белыми, а значит… Значит, новые хозяева новой Америки будут «зачищать тылы» — обязательно будут.
И Нат снова почувствовал неприятный холодок в спине — знакомое, хоть и забытое ощущение. Ну да, конечно, — он уже дважды чувствовал этот холодок: первый раз в Париже, в двухтысячном году, а второй раз — в две тысячи двадцать втором, возле школы, в которой училась Кэрри.
И он начал готовиться к неизбежному, несмотря на то, что здравый смысл подсказывал ему — любое сопротивление заведомо безнадёжно.
* * *
Нат истратил все свои сбережения — зачем они ему теперь? — но не сумел бы сделать и десятой доли задуманного, если бы не помощь Мэрфи. Натаниэлю удалось разыскать его по Сети, и Ричард искренне обрадовался вызову старого друга. Они не виделись четверть века, с того времени, как Натаниэль подался в рейнджеры, но Дик не забыл Ната.
А вот с Колдуэллом связаться не удалось. На вызовы он не отвечал, и Натаниэль так и не узнал, что с ним сталось — уехал ли Джон куда-то очень далеко или, скорее всего, уже переселился в лучший мир.
Мэрфи прибыл на невзрачном старом грузовичке, доверху набитом разнокалиберными ящиками и коробками — Нат в общих чертах рассказал ему, что от него требуется. Ричард стал совершенно седым и как-то усох, сделавшись похожим на старого воробья. Но этот воробей всё ещё хорохорился — его движения не утратили знакомой Нату порывистости, и глаза Дика Мэрфи всё так же вызывающе-колюче смотрели на мир из-под поредевших седых бровей.
Заметив удивление во взгляде Натаниэля, когда тот увидел допотопное транспортное средство, Мэрфи только усмехнулся.
— Так надёжней, Натти, и безопаснее, — объяснил он, — меньше привлекает внимание. Было бы как-то не с руки, если бы стражи вдруг заинтересовались моей машиной да хорошенько порылись в содержимом её кузова. Хоть браун-скинов и не очень волнует моя скромная персона, но всё-таки… А так — старый чудаковатый бледнолицый отправился в гости к приятелю на древнем драндулете, на котором они когда-то вместе возили девчонок на пикники, — ну и пусть себе прослезятся, вспоминая былое!
— Так ведь и рыться-то не обязательно, — возразил ему Нат, — можно и через систему континентального слежения посмотреть. Она сейчас, я так думаю, куда совершеннее, чем тридцать лет назад.
— А вот на этот случай, — снова ухмыльнулся Дик, — у меня кое-что имеется. — Он извлёк из нагрудного кармана куртки небольшой цилиндрик, подбросил его и ловко поймал. — Кнопка от складного «зонтика» — блок управления портативным генератором локального маскировочного поля. «Глаз Бога» узрел бы только коробки с пивом да пакеты с едой, что стоят сверху. Ну, об этом мы с тобой ещё поговорим — тебе ведь, как я понял, это и нужно. Соберём тебе такую же «шапку-невидимку», соберём — только помощнее. Пойдём-ка в дом, старина, опрокинем по стаканчику да побеседуем.
Насчёт «скромной персоны» Ричард явно преувеличивал — это Нат быстро уяснил. Мэрфи сумел устроиться — и неплохо — при «новом порядке» благодаря своему таланту хакера высочайшего класса. Конечно, специалистов обучают, и незаменимых людей нет, но истинные таланты — в любых областях — попадаются крайне редко, и их ценят. И Дика ценили — он даже получил статус «гражданина вне подозрений», и это несмотря на белый цвет кожи. А когда приятели разгрузили машину, Натаниэль понял, что две трети того, что находилось в кузове, он сам не купил бы нигде и ни за какие деньги — связям Мэрфи можно было только позавидовать. Нат рассчитался с другом, перебросив через банк-сканер деньги со своего счёта на его счёт, и Ричард не отказывался.
