— Сбавьте тон, Нилен, — предупредил Шутсу. — Помните, я все еще контролирую то, что происходит здесь.
— Мы потеряли более тридцати процентов нашей рыночной ценности менее чем за час, — прокаркал Тамо. Он весь вспотел. — И все больше рынков прогнозируют еще большее падение, словно они хотят нашего провала.
— У них есть преимущество только до того момента, пока я не дам им имя, — сказал Шутсу. — Как только я это сделаю, события прекратят быть «рабочей революцией», а человек, ответственный за них, станет чудовищем в глазах всего Альянса.
— Как? — спросил Тамо.
Шутсу выпрямился. Он выглядел спокойным.
— Люди, ответственные за подобные действия, — террористы. Они предали доверие, которые мы им оказали, плюнули в лицо нашему милосердию, которое мы обеспечиваем, и лишили соотечественников заработной платы, которую те получали за лояльность к нам!
— Да, — задумчиво сказала Нилен. — Они заперты внутри, мы можем представить ситуацию как хотим…
— Сценарий с заложниками, — пробормотал Ханнекен. — Преступные головорезы, шантажом вымогающие деньги за счет трудолюбивых рабочих корпорации…
— Подготовьте соответственное заявление, — распорядился Шутсу. — Признайте, что мы не сумели обеспечить безопасность, но ясно и четко объясните, что на фабрику проникли террористы…
Его прервали:
— Сэр, поступил вызов с комма, зарегистрированного за мистером Алтагом Бораскусом. Мне переключить…
— Да, — сказал Шутсу. — Вы все, тихо!
Огромные темные, пристальные глаза возникли, почти заполнив пространство комнаты. Ярко-красные волны запульсировали по столу конференц-зала, выдавая страх, который испытывали управленцы.
Шутсу не выказывал беспокойства. Когда он повернулся к голограмме, его лицо выражало самообладание и силу.
— Вы — не Алтаг Бораскус, — сказал он, заложив руки за спину.
— Да, — сказал тот, чье изображение появилось в зале. Между его бровями были суровые складки, глаза излучали непрерывную ярость. — Мое имя Тибус Хет.
— Я вас внимательно слушаю, мистер Хет, — незамедлительно откликнулся Шутсу. — Что я могу для вас сделать?
— Первое, что вы должны знать, — я никому не хочу причинить вред. Я принял для этого все меры…
«Слабость», — немедленно отметил Шутсу.
— Разве вы не поняли вопроса… мистер Хет?
Гигантские глаза удивленно моргнули.
— Я спросил, что я могу сделать для вас? — повторил Шутсу, глядя на изображение и нетерпеливо ожидая ответа.
— Отзовите национальную гвардию, — прорычало изображение.
— Боюсь, что не смогу этого сделать. Они взяли под полный контроль военную операцию, пока не вернут то, что вы у них украли.
— Тогда я все это уничтожу, если они приблизятся. Прикажите им отступить немедленно.
— Мистер Хет, — главный администратор принял тон, каким говорил бы с одним из членов правления. — Между нами есть нечто общее — мы оба бессильны отдавать приказы командованию национальной гвардии. Примите совет: если вы уничтожите их собственность, вы лишь приблизите свою смерть, и ничего не добьетесь.
— Не испытывайте меня, Шутсу.
— Вы уже превзошли все, что я мог бы предложить. Ваш переворот преуспел! Весь Новый Эдем наблюдает за вами, и я беспомощен сделать что-либо и могу лишь также наблюдать. Это не со мной вам следовало бы говорить…
Глаза обвели каждого в комнате.
— Тогда предупреждаю — свяжите меня с кем-нибудь из «Каалакиоты», иначе…
«Отчаяние и слабость, — думал главный администратор. — Превосходно».
— Мистер Хет, я вам не враг, — продолжал он, подходя ближе к изображению. — Мы можем помочь друг другу. То, что вы сделали, не должно закончиться смертью…
— Я не боюсь смерти!
«Вырази ему сочувствие».
— Но вообразите, как трагично будет умереть, прежде чем ваше послание будет услышано! — взмолился Шутсу. — Вы сделали достаточно; ради спасения каждого, кто рядом с вами, давайте сотрудничать, дабы удостовериться, что это не закончится так. Я не могу предложить вам ничего, кроме личной помощи. И если я смогу встретиться с вами наедине, то мы обсудим, как мы сможем пройти через это вместе.
Выражение глаз изменилось, и впервые Тибус промолчал.
Шутсу сделал еще шаг вперед, в то время как все прочие в комнате затаили дыхание.
— Один на один, Тибус.
— Если вы попытаетесь что-нибудь…
— Все козыри у вас. А я побит.
Прошло еще мгновение, прежде чем последовал ответ.
— Западные ворога откроют ровно через двадцать минут. Проходите за периметр и ждите, пока не откроются внутренние ворота заграждения. Я выйду, чтобы встретиться с вами лично, без оружия, за исключением детонаторов, — глаза сузились. — Они сработают по кабелям лифтов, если я упаду — независимо от причины. Так и потрудитесь передать снайперам национальной гвардии.
«Наивен, как дитя».
— Я понял, — сказал Шутсу. — Так мы заключили сделку?
— Узнаем через двадцать минут, — произнесло изображение. — Если вы не явитесь, я, так или иначе, взорву кабели к черту.
И глаза исчезли.
Шутсу развернулся к команде управленцев.
— Ханнекен, у вас двадцать минут, чтобы подготовить заявление. Диспетчер! Свяжите меня с национальной гвардией!
— Вы действительно собираетесь последовать за ним? — спросила Нилен.
— Конечно, нет, — усмехнулся Шутсу. — Что еще более важно, он лжет. Этот дурак Тибус недооценивает меня. Кабели вовсе не заминированы.
— Откуда вы знаете? — спросил Тамо.
Шутсу ринулся к выходу.
— Вы не достигнете моего положения, если не научитесь распознавать ложь на слух, — бросил он.
— Превосходная работа, Хейдан, — заметил Тибус, выключая терминал и снимая шлем. — Думаю, мы достаточно убедительно продемонстрировали нашу некомпетентность.
Младший из мужчин, еще дрожа после пережитого испытания, отодвинулся от стола Тибуса, в то время как зеленоватый свет направленных на него камер понемногу угасал.
— Теперь я должен пойти туда, верно?
— Да, — ответил Тибус, — но не один. Если что-то случится, мы будем прямо за тобой.
В комнату вошел рабочий, который нес доспехи охранника корпорации — того самого, который чуть не разбился, выпав за ограждение офиса. Тибус взял нагрудную кирасу и постучал по ней кулаком.
— Военный композитный сплав, — сказал он. — Защищает от любого оружия, кроме тяжелого калибра — а они не станут его использовать, когда там будет Шутсу.
