– Ужасно буду скучать по тебе, дорогая.
– И я, Уинни. И никогда не сумею вознаградить вас за все, что вы сделали для меня.
Послышался пронзительный свисток паровоза, вырвавшийся вместе с облаком пара. Уинни спустилась на перрон и махнула рукой. В воздухе повис запах горящего угля; огромные колеса начали медленно вращаться. Где же Слоан?
Хизер на мгновение охватила паника. Неужели он опоздал? Но, вспомнив, как он стремился поскорее вернуться в Колорадо, немного успокоилась. Он не отстанет от поезда, даже если придется терпеть общество нежеланной жены!
С горестным, но смиренным вздохом Хизер подошла к окну, за которым проплывали окрестности города. Железное чудовище уносило ее навстречу новой жизни. Позади остались Уинни, любимые ученицы, друзья и подруги, могила отца.
Смахнув последнюю слезу, Хизер отвернулась и села в кресло в ожидании мужа.
Глава 4
Ждать ей пришлось долго. Очень долго. К тому времени как Слоан соизволил явиться, наступили сумерки. Проводник зажег лампы и захватил с собой чайный поднос, предусмотрительно принесенный ранее.
Хизер все это время провела за книгой, время от времени поднося к губам бокал с вином в тщетной попытке успокоить разгулявшиеся нервы.
Стук двери, на миг заглушивший вой ветра и мерное пыхтение мощного парового двигателя, привлек ее внимание и заставил поднять глаза. На пороге стоял муж. На нем по-прежнему был свадебный сюртук; через плечо перекинута оленья куртка, в пальцах зажата полупустая бутылка виски.
Хизер насторожилась. Слоан впился в нее недобрыми сощуренными глазами. Сгорая от неловкости, она, однако, вынудила себя вновь обратиться к лежавшему на коленях томику в кожаном переплете. Очевидно, Слоан все еще не простил ее за то, что она согласилась принять подарок от Эвана.
Не говоря ни слова, он отшвырнул куртку и шляпу и, прошествовав мимо жены, уселся напротив, в такое же обитое бархатом кресло. Хизер учуяла смешанные запахи спиртного и сигар, правда не слишком противные, и поэтому постаралась не обращать на них внимания, однако невольно вздрогнула, когда тишину разрезал издевательски-вежливый голос:
– Не соблаговолите поделиться со мной, что вы находите столь занимательным?
– «Эмиль» Руссо, - не поднимая головы, ответила она. - Это научный трактат о воспитании.
– Да еще на французском? - с притворным восхищением охнул Слоан. - Похоже, я получил в жены не только герцогиню, но и синий чулок!
– Не вижу ничего предосудительного в том, что женщина, получившая некоторое образование, стремится больше узнать об окружающем мире и интересуется чем-то еще, кроме детей и кухни.
– Ваш вкус меня не удивляет. Вы не из тех, кто предпочитает любовные романы.
– Нужно же как-то проводить время, - пожала плечами Хизер, - особенно за неимением подходящей компании.
Слоан, по-видимому, ничуть не задетый, молча отхлебнул виски.
– Стоит ли так много пить? - не выдержала Хизер. Муж пренебрежительно ухмыльнулся:
– Да еще и проповедница в придачу!
– Скоро подадут ужин.
– Знаю. Он входит в цену билета. По крайней мере я заплатил.
Хизер прикусила губу, но Слоан заметил, что она исподтишка смотрит на него. Все еще злясь на лишние траты, он огляделся. Пришлось выбросить еще несколько сотен долларов, будто мало у него долгов! А все идиотская гордость, побудившая его отвергнуть дар Рэндолфа. Гордость… и желание раз и навсегда избавиться от происков магната, выкинуть его из жизни Хизер. Между Рэндолфом и его женой, пусть и нелюбимой, не должно быть ничего общего!
Все еще озабоченно хмурясь, она не сводила с него глаз.
– Сколько вы истратили на билеты?
– Какое это имеет значение?
– Хочу знать, сколько еще я вам задолжала.
– Триста долларов.
– Так много? - охнула она.
– Это вы настояли на том, чтобы принять предложение Рэндолфа.
– Но вам вовсе ни к чему было тратить столько денег!
– Как это ни к чему? Не желаю ничем быть обязанным таким, как Рэндолф.
– Но Эван - мой старый знакомый и имеет полное право сделать мне свадебный подарок!
– Ошибаетесь. Просто стремится привязать вас к себе еще крепче. По-прежнему считает, что вы ему принадлежите. Теперь вы моя жена, герцогиня, и лучше вам хорошенько помнить об этом.
– А мне казалось, - с горечью бросила Хизер, - что именно вы предпочитаете поскорее забыть этот неприятный факт.
– Вряд ли мне это удастся, если учесть полторы тысячи, которые пришлось отдать за привилегию жениться на вас.
– Как мило с вашей стороны напомнить мне! В их поединке взглядов не было победителя. Только смертельная вражда.
– Я намереваюсь выплатить все до последнего цента, - сухо сообщила Хизер.
– Каким же это образом? - скептически осведомился Слоан.
– Стану шить, штопать, учить детей… да мало ли как!
– Вы будете слишком заняты своими обязанностями на ранчо и воспитанием моей дочери, чтобы батрачить на кого-то еще. А летом начнется предвыборная гонка.
– Возможно. Но я не хочу, чтобы этот долг вечно висел над моей головой дамокловым мечом. И не думайте, что я собираюсь жить за ваш счет.
Ссора разгорелась бы с новой силой, но тут, к счастью, вошли два официанта с серебряными подносами. Хизер предпочла бы поужинать в вагоне-ресторане, чтобы не оставаться наедине с этим невыносимым человеком, но, не желая устраивать сцену, смирилась.
Слоан придирчиво осмотрел блюдо и с галантностью, которая больше походила на насмешку, придвинул ей стул.
– Не хотите ли присоединиться ко мне, дорогая?
Выдавив улыбку, предназначенную посторонним, она поднялась и подошла к маленькому столику, накрытому для интимного ужина на двоих.
Слоан положил ей на плечо тяжелую руку, и Хизер сжалась от столь вызывающей демонстрации права собственности. Потом он отпустил официантов и сел сам.
Еда была простой, но очень вкусной: котлеты из оленины в грибном соусе, фазаны в горшочках, тушеные овощи, картофель-фри, зеленый горошек, а на десерт - яблочный пудинг с заварным кремом и кофе.
Она почти не ела за завтраком и сейчас должна была бы испытывать голод, но едва смогла проглотить несколько кусочков. Рассеянно ковыряя вилкой в тарелке, она с тревогой и страхом думала о предстоящей ночи. Да, неудачно складывается ее семейная жизнь.
Неприятности начались с первой встречи, и впереди ничего хорошего не предвиделось. Трудно оставаться вежливой и спокойной рядом с человеком, всячески старающимся поддеть тебя. И к тому же он постоянно напоминает о деньгах, выложенных Рэндолфу, словно не видит, как угнетает Хизер необходимость принять такую жертву. Но ведь она поклялась не быть для него бременем!
