- У нас демократия! Я в своем праве выпить в свои именины! - Он увидел Анатолия, наполнил стакан, протянул: - Пантелеевич, выпей за здоровье раба Божьего! Сегодня день моего святого, храни Господь!
Даже Гуров на происшедшее не реагировал, смотрел, как Анатолий, примериваясь к стакану, походил на спортсмена, готовящегося взять старт, но Тиша, шагнув из беседки, стакан отобрал, расплескав половину, протянул одному из собутыльников, домучившему свое пиво.
- Дядя зарок дал, до шести ни грамма, - твердо заявил Тиша.
Три парня подошли к ним, один локтем ударил Тишу в челюсть, и не будь оперативник профессионалом, так лежать бы ему на земле.
- Ты, сучонок, человеку подносят с почетом. Шестой час, ты что, секундомером работаешь? Я тебя на винтики разберу, - он отобрал бутылку, но под "грибком" уже осушили стакан.
Во двор вкатился "рафик" "Скорой помощи", из него ловко выпрыгнули крепкие парни в халатах и с носилками. Один из них громко и весело, словно Дед Мороз, крикнул:
- Где у вас сорок шестая квартира? Кто там загибается, звонки оборвал, помощи просит?
- Я сорок шестая, - Толик выпятил грудь, - ошибочка вышла...
Оперативники переглянулись, им все стало ясно. Гуров, Станислав, Тиша и Миша - четверо. Три "гуляющих" парня и два "санитара" - пятеро. Совсем неплохое соотношение сил, учитывая, что на стороне оперативников неожиданность нападения.
Мужик, выпивший водку, валялся бесчувственно в беседке, но на него уже никто не обращал внимания. "Именинник" тихо исчез. Гуров кивнул и, вспомнив, что времена, когда он правым боковым мог наверняка "срезать" человека с ног, прошли, сцепил пальцы и двумя руками ударил за ухо амбала, стоявшего рядом. Этого оказалось достаточно, амбал рухнул на колени и отключился. Тиша и Миша были ребята простые, глушили своих "клиентов" рукоятками пистолетов. Станислав поставил одного из "санитаров" враскоряку у "рафика", защелкнул на нем наручники, поманил пистолетом второго "санитара", когда тот подошел, оперативник пристегнул бандита к руке его товарища.
И, когда можно было праздновать победу, произошло самое худшее, что случается в жизни оперативного работника. В пылу схватки забыли водителя "скорой". И водитель распахнул свою дверцу и саданул из автомата. А на улице находились посторонние люди, главное, дети.
Станислав и Гуров выстрелили почти одновременно. Бандит, согнувшись, вывалился из кабины, успел короткой очередью прочертить землю: рухнул стоявший на коленях амбал, закричали женщина и ребенок.
Станислав приставил пистолет к животу "санитара", спросил:
- Где ближайшая больница?
- Да откуда же я знаю? - "санитар" смотрел в белые глаза оперативника, явственно ощущал пулю в своем желудке. - Не стреляй, пригожусь... Там, - он кивнул на "скорую", - еще врач... Настоящий.
Женщину, раненную в грудь, уложили на носилки, которые задвинули в "рафик", маленькому пацану перевязали ногу.
Станислав повернулся к "санитару":
- Бери пацана на руки, садись рядом со мной и молись.
Станислав сел за руль, "рафик" укатил в Склифосовского. Гуров остался на поле боя, имея на руках труп амбала, который схватил пулю в шею, бесчувственное тело мужика, выпившего в беседке неизвестно что, одного бандита в наручниках, стоявшего тихо, Тишу и Мишу, ждавших указаний, и беззвучно плакавшего Толика. Да еще лежал труп водителя, мертво сжимавшего автомат.
- Отведите его домой, ждите, - Гуров кивнул на Толика.
Во дворе начали появляться люди. Гуров подумал, что за всю длинную жизнь он, полковник и важняк, оказался на вторых ролях, руководил операцией Станислав. Подумал без ревности и зависти, просто констатировал факт: он неохотно выполнял эту работу, потому в решающий момент оказался несобранным. Но теперь, когда пролилась кровь, это его, Гурова, дело, и пусть организаторы поберегутся.
Подлетела "канарейка", и тут же появилась "скорая". "Скорая" забрала трупы, менты усадили скованного "санитара" в свою машину, молоденький лейтенант переминался с ноги на ногу, вопросительно глядя на Гурова.
- Отвези в МУР, передай генералу, скажи, мол, от полковника Гурова. Вскоре привезут еще одного. Я заеду в Министерство, отпишу своему начальству рапорт и приеду в МУР, - сказал Гуров, оглядел двор, увидел валявшуюся на земле бутылку. - Подбери, скажи, нужны "пальцы", и передай в лабораторию, пусть определят химический состав содержимого.
- Слушаюсь, - лейтенант явно обиделся, принес из машины газету, забрал бутылку и уехал.
Во всей этой суматохе сыщик не заметил толкавшегося на противоположной стороне Кубу. Гуров в тот день работал плохо.
Но и старый рецидивист тоже был хорош. Вместо того, чтобы при первом "атас" исчезнуть, он досмотрел весь спектакль до конца, стоя у витрины, отирал ладошкой мокрые от пота волосы. Он растерялся, не мог понять, как это он, законник, так крепко лопухнулся. Как проглядел такое количество ментов, да явно не простых, козырных сыскарей? И что он теперь скажет корешам, которые его план одобрили и дали парней и технику?
Куба проводил взглядом скрывшуюся за угол статную фигуру явно главного мента, подумал: а он сильно "мажет" на сыскаря Гурова. Уголовник приободрился, теперь есть чем прикрыться. Никакой валет против козырного туза не пляшет. Скажет, налетел, как на трамвай, пусть осудят. О сыскаре Гурове дважды на сходках "базар" поднимался. Одни говорят, вынести ему приговор, организовать бригаду и кончить. Другие в лоб идут, говорят, мол, мы делаем свое дело, он - свое. Ни один из его "крестников" зла на мента не имеет, дважды случалось, что Гуров людей, незаслуженно под "вышку" сунутых, на небольшие сроки переводил, с прокуратурой бодался. О нем братва разное мнение имеет, но никто не скажет, что против такого мента лопухнуться грех.
Генерал Орлов слушал Гурова, как всегда, не перебивая; сидел в кресле, откинувшись и закрыв глаза, сцепив короткие пальцы на животе.
- Все? - Орлов навалился на стол, начал без надобности перекладывать карандаши. - Станислав звонил, женщина в реанимации, но жизнь вне опасности.
- Слава Богу, хоть в одном повезло. - Гуров поднялся со стула, пересек кабинет, шире открыл форточку и закурил.
- Ужо мы все в порядочном говне.
- Говно не бывает порядочным, - обронил Гуров.
- Не перебивай, у меня душа болит... Вчера включаю телевизор - а там Директор ФСБ. Мы-де - спецслужба, мы не вяжемся. Это-де милиция вяжется, "крышу" предоставляет, деньги берет... Каково?
- Ну и что? Он правду сказал.
- Он прав. Лева. Деньги мы получаем подчас весьма грязные.
- Я не страдаю. Какое время на дворе - такие и деньги. Они там свою зарплату тоже получают вонючими бумажками. Мало ли кто их лапал.
- Я не в этом смысле. Не придуривайся, ты все понимаешь. У них деньги не пахнут. А у нас?
