Он окинул ее восхищенным взглядом и низко поклонился. Если бы не раздражающе-пронзительный голос и нервные, дерганые движения, ее можно было бы считать красавицей.
— Почтен оказанной мне честью.
— Вот и прекрасно. — Она кокетливо ударила его веером по руке. — Вряд ли вы знакомы с леди Данмор и ее дочерью мисс Оливией Берд. А вот и они!
Невилл немедленно выпрямился и уставился на лестницу. На верхней площадке стояли две одинаково прелестные, но совершенно не похожие женщины. Леди Данмор воплощала саму элегантность. Эта на удивление моложавая блондинка сосем не походила на мать взрослой девушки.
Потом Невилл обратил пристальный взгляд на дочь.
Оливия Берд была выше. Ее фигура еще роскошнее, чем у матери. Волосы рыжеватые, как почти у всех шотландок, правда не такие яркие. За счет английского наследия. Да и глаза зеленовато-карие, а не просто зеленые. Черты лица воистину патрицианские, хоть на щеках играет румянец.
Он мысленно выругал себя за то, что посчитал ее потаскушкой. Но теперь стала понятна причина его ошибки. Красивых женщин много, но эта прямо излучает чувственность! Именно такие женщины пробуждают желание в мужчинах!
Обе стали спускаться. Мать — уверенно и величественно, Оливия — далеко не так решительно. Неужели это из-за него?
Невилл слегка усмехнулся уголком рта. Остается только на это надеяться…
— Моя лучшая подруга, — прощебетала миссис Каммингс, когда женщины подошли к ним.
Невилл видел только Оливию. А она, к его величайшему удовольствию, пристально смотрела на него.
Не важно… главное — пустить в ход свое обаяние, очаровать обеих женщин и получить в аренду их земли. Ну а если очень повезет, он получит маленькое удовольствие.
Глава 6
— Могу я пригласить вас на танец?
Оливия честно пыталась противостоять манящей тьме в голосе Невилла Хока. Она предвкушала этот момент весь вечер, с тех пор как он галантно нагнулся над ее рукой в момент официального знакомства. С той минуты он разыгрывал истинного джентльмена. Она знала это, потому что последние два с половиной часа украдкой наблюдала за ним.
Он помогал принимать гостей, такой невероятно красивый и воспитанный с виду, что с трудом верилось, будто это тот же самый человек, с которым у нее произошло уже две стычки. Он переходил от одного гостя к другому, дружелюбно беседовал с мужчинами и танцевал с хозяйкой и некоторыми дамами. Похоже, что настала очередь Оливии.
— Спасибо, — вежливо ответила она, — но мне не хочется танцевать.
Он ответил уже знакомой полуулыбкой, очень мужской и очень опасной.
— Вы уже приняли приглашения трех мужчин. Если откажете мне, мои чувства будут ранены, а сердце — разбито.
— Вот теперь я не стану спать ночами, — парировала она. — Хотя сомневаюсь, что у вас есть чувства, а тем более — сердце.
Говорила она негромко, очевидно, опасаясь, что их подслушают.
— Вы раните мои чувства. И возбудите любопытство вашей матушки.
Оливия поспешно глянула в сторону компании, окружившей мать. И точно, Августа пристально смотрела на нее и лорда Хока. Когда она улыбнулась и махнула рукой, Оливия послушно кивнула, отвернулась и, окинув его яростным взглядом, нервно постучала веером по ладони.
— Я думала, мы пришли к соглашению.
— Да. К соглашению быть вежливыми друг с другом. И, думаю, с моей стороны будет очень неучтиво, если я не приглашу танцевать самую прекрасную в этой комнате женщину.
Оливия отвела глаза. Она привыкла к цветистым комплиментам джентльменов и давно научилась отличать искренность от лести и откровенной фальши. Все же она с трудом удержалась, чтобы не раскрыть рот от удивления.
— «Самую прекрасную в этой комнате женщину», — повторила она, раскрывая и закрывая веер. — Мне следовало бы ожидать более оригинального комплимента от такого повесы, как вы. Но не тратьте зря слов. Вы правы насчет моей матери. Грустно признавать это, но легче потанцевать с вами, чем объяснять ей причину моего отказа.
Оливия, надменная, как королева, неохотно протянула ему руку. Но вместо того чтобы вести ее на середину зала, где танцующие уже выстраивались в цепочку для котильона, лорд Хок просто продолжал стоять, держа ее затянутую в перчатку руку и пристально изучая Оливию. Продолжалось это не больше минуты, но показалось бесконечностью, что совершенно вывело ее из себя. Ее! Которая вообще не обращала внимания на мужчин! Как и в тот раз, его прикосновение настолько нервировало ее, что стало трудно дышать.
— Я хотел бы извиниться за свое непростительное поведение, — сказал он так тихо, что, кроме нее, никто не услышал.
Оливия решительно проигнорировал узелок, мгновенно стянувший внутренности.
— Говорю же вам: все забыто.
— Забыто. Но прощено ли?
К счастью, как раз в этот момент музыканты заиграли первые ноты. Это позволило Оливии немного собраться с духом. Обычно она прекрасно владела собой! Но сочетание тепла его руки и негромкого низкого голоса отчего-то кружило голову.
Она пыталась сосредоточиться и прислушаться к голосу распорядителя, выкрикивавшего фигуры, но при этом сгорала от злости на своего партнера. Он намеренно выбрал котильон, потому что это был самый длинный танец и ей придется долго терпеть его присутствие. Что ж, он не выведет ее из себя. Не лишит присутствия духа.
Пусть воображает, что забавляется за ее счет, но успеха не добьется.
— Итак, лорд Хок, — начала она в первом перерыве между танцами, — довольны ли вы первым днем скачек?
— Очень. Скажите, а вы интересуетесь лошадьми? Оливия поколебалась. Она обожала лошадей и верховую езду, будь то долгая прогулка, скачки с препятствиями или просто потребность мчаться куда глаза глядят. Однако не стоит ему знать, что между ними есть что-то общее.
— Полагаю, не меньше всех окружающих.
— Но у вас есть собственная верховая лошадь?
— Да, — призналась Оливия. — Но она уже состарилась и потеряла былую резвость.
Они поклонились друг другу и разошлись, обмениваясь взглядами через образованный танцорами проход. И снова в животе у нее все перевернулось. Что хуже: когда их руки соприкасаются или когда они стоят порознь и он смотрит на нее темными полузакрытыми глазами?
Вторая перемена танца снова свела их вместе.
— Возможно, вам следует проехаться на одной из моих лошадей? — предложил он.
— Возможно. Боюсь, однако, что слишком недолго пробуду здесь и не сумею воспользоваться вашей любезностью.
— Как насчет завтрашнего дня? — не унимался он, обняв ее за талию. Хотя прикосновение было очень легким, Оливия остро его чувствовала.
