Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Я вспомнил свой бывший Южный фронт. Там, когда мы сопровождали штурмовиков, – там были двухсот– и даже четырехсоткилометровые разрывы линии фронта. Да и не было там, на отдельных участках, линии фронта как таковой. Так, редко-редко казачьи разъезды или немецкая разведка на бронетранспортерах.
Здесь я тоже углядел одно местечко. Я уже говорил – какая-то система прудов или озер. Она сама по себе была препятствием для танков и мотопехоты, да еще и подтопленные, мокрые поля или луга, не знаю, как их назвать. В общем, немцев тут быть не должно. Да и наши что-то не бегали, знаете ли…
Вот туда я и сквозанул. Все, Анюта, я тута. Пограничная территория – ни тебе шерифа, ни закона, ни райисполкома. Только верный «вальтер» за пазухой и вероятная встреча с плохими индейцами, говорящими на «хох-дойч».
Какое-то время я двигался перебежками и перекатами – а то пулемет на полторы тыщи метров стреляет. Больно стреляет, собака.
В тени невысоких кустов я встал на колено, закрыл глаза и постарался раствориться в окружающем мире. Сразу раствориться не получилось. Что-то мешало. Я открыл глаза, увидел свежие коровьи лепешки, плюнул и перебрался подальше в кусты.
Так, я птичка, я пичужка… Весело чирикая, я поднимался к солнцу, незаметно оглядывая окрестности. Тишь, благодать, лепота полнейшая. Чу, звонко защебетал… кто его знает, кто это защебетал… А вот еще – чу! Заскрежетал коростель! Я знаю! Я знаю! Этого пернатого я помню!
А вот хренушки вам, товарищ орнитолог! Это заскрежетал поймавший песочка станок немецкого пулемета «MG-42», а вовсе не коростель, не надо птичку обижать.
Так – я глубоко задумался. Что-то настойчиво подсказывало мне – там, где есть пулемет, там могут быть и немцы! Логично? Логично! Вот так-то! А вы говорите! Значит, мне надо идти в обход. А это местечко мы пометим – глядишь, на обратном пути и гранатку им подкинем, для бодрости духа и чтобы не спали на часах.
Я медленно, стараясь лишний раз не трясти кусты и не хрустеть сушняком, пробирался берегом озера по направлению к тому месту, где, как я предполагал, мог залечь в берлогу Василек.
Отойдя от пулеметного гнезда на достаточное расстояние, я перевел дух, еще раз осмотрел окрестности в бинокль и скакнул к рощице, лежащей километрах в трех от меня.
А вот этого делать было нельзя. Ни под каким видом нельзя! Ибо рощица в этих местах необходима оказалась всем, и в первую очередь понравилась какой-то немецко-фашистской шайке-лейке. Башок этак на пятьдесят-шестьдесят, может, и больше. Кто же их считать будет? Так вот, эти юные и не очень натуралисты и туристы из «Kraft durch Freude» оккупировали рощицу, провоняли ее запахом потных ног и заглушали птиц своим храпом. Я, как натура аристократическая и возвышенная, – я ведь и барон в семнадцатом поколении, и сын бога, как-никак, – пройти мимо такой наглости не смог. Почему не смог? Да потому что, скользнув в рощицу, я тут же наступил на какого-то германского туриста. Он, естественно, распахнул глаза и начал открывать рот, чтобы сказать мне что-то вежливое, но укоризненное, однако… Каюсь! Я не дал ему выговорить ни слова! Я сломал ему шею ударом ноги – как жаль, как печально… Возможно, я поспешил – мы могли бы показать друг другу открытки с видами Берлинского зоопарка и Сочинского дендрария. Но – не судьба! Теперь отсюда надо линять.
Тихо расстаться со мной не захотели – кто-то громко заорал сзади. Наверное, что-то вроде: «Держи демонов!» Не знаю, не владею немецким. Но не «Гитлер капут!» кричали, это точно.
Эти крики меня взволновали, рука дрогнула, и я обронил аж две «лимонки». Испугавшись, что меня не так поймут, я быстренько свинтил от рощи подальше в кусты. Но все равно – взрывы гранат и вопли недовольных туристов я услышал.
Так, ребята! Что-то тут людно! Не мог Вася тут спрятаться. Тут и спокойно спуститься на парашюте у него не получилось бы. Обязательно какие-нибудь немцы подбежали бы его поприветствовать. Этот вопрос надо разъяснить.
Я снова скрылся в кустах. Уединение становилось плохой привычкой – так и в аутиста недолго превратиться.
Надо кого-то найти и поговорить. Кого-то, кто может знать, где Вася. А кто может знать? А вот пулеметчики и могут! Василий прыгнул часа полтора как, даже больше. А эти, наверное, сменились максимум час назад. Так что шум и сплетни они должны были и слышать, и знать. Бегом к ним!
Бегом так бегом. Лучше прыжком. Я появился у пулеметного расчета за спиной, метрах в семи. Но один из немцев что-то услышал и стал поворачиваться ко мне. Оружия у него в руках не оказалось, но двух собеседников мне было многовато. Поэтому я кинул ему стрелку, а он не смог ее поймать и только удивленно ойкнул…
Второму я попросту дал по каске телекинезом, и он впечатался башкой в треножник пулемета. Получилось громкое «бам!», и немец впал в нирвану.
Во фляге у него был кофе, да еще, по-моему, с ромом, что ли… В общем, я скинул с него каску и вылил всю флягу ему в лицо. Поскольку в рот ему я забил кляп, возразить он не смог.
Встал вопрос процедуры переговоров. Меня не сопровождал переводчик, да и вообще… Раскрывать пасть немцу было незачем. Я посмотрел ему в глаза и спроецировал простую картинку: в небе болтается парашютист.
Тут же пошел отклик: немец дернулся, и я понял, что Василий начал стрелять еще в воздухе. И даже смог ранить кого-то. А потом он приземлился, и его быстро сбили с ног, запеленали в полотнище парашюта и начали со вкусом бить ногами. Пока не подбежал офицер и не остановил избиение. Сейчас Василия держали в погребе на хуторе, километрах в двух отсюда. Сколько там людей? Пустяк – и десятка не будет.
Я убил немца, связал его с трупом напарника ремнями и, оттащив их телекинезом подальше, свалил трупы в овраг. Найдут, конечно, но не сейчас… А минут через десять это будет уже неважно. Где там этот хуторок в степи? Я приник к биноклю…
* * *
Около хуторка стояли полуразрушенные сараи. Вот туда я и сквозанул. Стояли они на абсолютно ровном месте, и подойти к ним незамеченным никто бы не смог. Потому и присмотра за ними, считай, не было.
Проскочив за сараи, я присел в густеющей длиннющей тени – было уже около семи часов вечера – и начал копаться в сумке из-под противогаза. Сало еще рано, спирт… спирт скоро, наверное, пригодится, синяки прижигать. Бинты тоже, пожалуй, нужны будут.
Немцы ходили по двору, что-то говорили, гоготали, как гуси. Собственно гуси тоже гоготали… Те, которые остались. Потому что их поголовье немного сократилось. Несколько немцев сидели без мундиров, в одних штанах с подтяжками, и щипали битую птицу. Так, приятного аппетита, геноссен. Я закончил копаться в сумке, взял приготовленные стрелки и спокойно пошел к дому…
…Всего немцев оказалось восемь человек. А хозяев хутора было шестеро. Трое детей, двое стариков. Они лежали в яме для мусора, метрах в сорока от хуторка. Я заметил эту яму по трупам двух собак. Видимо, животные выли над телами хозяев, и душевные немцы помогли собачкам забыться.
Я собрал все документы, какие нашел, в планшет унтер-офицера, туда же упихал найденный у унтера Васькин «ТТ», выбросил затворы от оружия немцев в выгребную яму и пошел искать своего ведомого.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
