class="p1">— Не ходи, возлюбленный брат, в Скифию, — пропищал вдруг маленький человечек ростом с пятилетнего мальчонку. Он вынырнул из-за кресла Дария и, заложив руки за спину, важно прошёлся взад и вперёд по расстеленному ковру.
— За Понтом нет ничего, кроме стужи и рек, застывших в печальном молчании, — продолжал он пищать, покачиваясь на своих коротких ногах, теребя волосы и потирая лоб, словно мудрец Артабан во время мучительно трудных раздумий.
Высокородные гости расхохотались.
Вдруг с лёгкостью, которую трудно было представить в изуродованном теле, карлик вспрыгнул на спинку царского кресла и уселся, свесив короткие ножки. Его голова очутилась рядом с головой Дария, словно на плечах царя царей было две головы. Одна из них принялась вещать:
— Когда я родился, задрожали могучие горы. Когда вступил в пору юности, Кавказ от страха сбросил свои леса. Когда возмужал, вспять потекли быстрые реки и задрожали остроконечные шапки на бедовых головах непокорных скифов.
Карлик Бэс, вывезенный из Египта, был любимцем Дария. Бэсу разрешалось поддразнивать даже самого царя царей.
— Голос мой перенял, — с притворной досадой сказал Дарий. — Прочь, бездельник, не то отдам скифам, они тебя за зайца примут и съедят без приправы. Одни браслеты с жуками останутся.
У себя на родине Бэс возглавлял ювелирную мастерскую. Взятый ко двору Дария, он вынужден был сменить египетский набедренник на персидское платье, но ни за что не соглашался расстаться с браслетами и кольцами собственной работы, украшенными изображениями египетских священных жуков — скарабеев.
Одетые в тёмное слуги бесшумными тенями передвинулись по ковру, убрали серебряные тарелки с остатками мяса. Взамен появились подносы с жареной дичью и утиными яйцами, испечёнными в золе. Из расписных греческих амфор полилось в кубки вино.
К вечеру стали возвращаться посланные в разведку воины. Первым в шатёр был введён начальник тройки, уходившей на юг.
— Великий царь, царь царей и повелитель стран, — сказал начальник южной тройки. — Мы двигались в южном направлении весь день, как было приказано. Степь пуста, даже стадо, ведомое пастухом, не встретилось нам на пути.
Тройка, отправленная на север, вернулась второй.
— Великий царь, царь царей и повелитель стран, — сказал начальник северной тройки, когда был допущен в шатёр. — Мы двигались на север согласно приказу. На пути мы обнаружили брошенную кибитку, рядом горн с остывшей золой и две наковальни. Недалеко от горна лежит скиф, убитый персидской стрелой.
Начальник северной тройки положил перед креслом Дария стрелу с железным наконечником.
— Моя, — произнёс Отан, разглядев оперение. — Продолжай.
— Кибитку бросили впопыхах. В ней остались платья, шкуры, домашняя утварь. На наковальне лежало вот это.
Рядом с оперённой стрелой очутились бронзовые наконечники. Дарий взял наконечник в руки, внимательно оглядел, потрогал загнутый книзу длинный и острый шип.
— Отменно сработано, — сказал царь царей. — Наконечник с шипом не скоро извлечёшь из раны. Можно ли было предположить, что дикие скифы способны с таким совершенством обрабатывать твёрдый металл? Говорят, что своей святыней они почитают огромный котёл, отлитый из бронзовых наконечников, и потому все наконечники делают бронзовыми, а не железными, как мы.
— Что скажешь, Бэс? — обратился он к карлику. — В металлах ты разбираешься лучше других. Хороша ли работа?
Бэс молча кивнул головой.
— Продолжай, — сказал царь царей разведчику.
— Больше мы ничего не обнаружили, царь царей, повелитель стран. Степь пуста. Трава не примята. Людей, селений или брошенных стад на нашем пути не встретилось.
Начальник северной тройки покинул шатёр. Осталось выслушать последнее донесение. Но пришла ночь, а разведчики, посланные на восток, не вернулись. Они погибли или захвачены в плен, и это тоже являлось донесением. Гибель разведчиков без слов указывала, в какой стороне затаился враг.
— В путь! — прозвучала команда.
На рассвете войско свернуло лагерь и двинулось на восток.
Глава X
Совет вождей у меча
Узнав от своей разведки, что Старик не солгал, что тьма войска движется через степь на восток, Иданфирс созвал на совет вождей всех соседних племён. И пока в очередном стойбище предводитель подносил к иссохшим губам Савлия по куску от каждого яства, сын Савлия со своей дружиной мчался к священному Мечу, где было назначено место встречи.
Его ждали. Восемь вождей, оставив поодаль свои дружины, расположились на большом войлочном ковре. По кругу ходил кубок-ритон из турьего рога в золотой тиснёной оправе.
Иданфирс осадил коня и спрыгнул прямо на войлок. Вождь невров, юноша с бледным рыхлым лицом, располосованным татуировкой, недовольно отодвинулся. Пыльные сапоги очутились рядом с полой его узорчатого кафтана.
— Да будет вам удача, да продлится ваш род, да умножатся ваши стада, — сказал Иданфирс. Он сел на пятки, как обычно сидят кочевники, когда беседуют и отдыхают.
— То же и тебе, — откликнулись вожди.
Царь будинов, рыжеволосый великан с голубыми глазами, протянул Иданфирсу ритон, наполнив предварительно из бурдючка.
— Простите, вожди, что заставил ждать, — сказал Иданфирс. — Не хотел дух отца раньше времени тревожить, ушёл с первой стоянки. — Он сделал глоток и передал ритон дальше. — Созвал я вас, вожди, в священное место, чтобы совет держать. Царь персов Дарий и семьсот тысяч воинов топчут степь. Их мечи ищут крови; на остриях их стрел притаилась смерть. Жить нам или погибнуть, вожди? Ваше слово.
— Давно ли скифы стали бояться чужого оружия? — насмешливо спросил вождь невров.
Невр был молод, не ему было первому говорить. На скулах Иданфирса забегали злые желваки.
— Скифы чужого оружия не боятся, — выговорил он медленно, топя в словах гнев. — Только скифов горстка, а персов гора. Малому большое не одолеть. Гора горстку раздавит.
Невр рассмеялся. Он был доволен, что скифы, считавшие себя властелинами степи, попали в беду.
— Горстка, царь Иданфирс? — продолжая смеяться, сказал вождь невров. — Когда в давние времена скифский царь Ариант пожелал узнать, много ль под его властью людей, он приказал каждому скифу принести по бронзовому наконечнику. Сколько наконечников набралось? Гора. Своими глазами видел близ Гипаниса вашу святыню — огромный котёл, отлитый из наконечников. Толщина его стенок шесть пальцев.
Иданфирс не стал тратить время на пререкания.
— Не о том речь, — сказал он. — Персы раздавят нас, за вас примутся.
Справитесь ли с ними поодиночке? — Он обвел глазами по очереди всех вождей, дольше всего его взгляд задержался на широком, открытом лице вождя будинов.
— Моя мысль догнала твою, Иданфирс, — отозвался рыжеволосый великан. — Вместе мы сила, поодиночке — ничто. Персы пришли завоевать всю степь, и будины натянут луки вместе со скифами, в стороне остаться не пожелают.
