что ли, мозги совсем отключают? Посчитай, если малыш родился в конце февраля, когда он был зачат?
Инвар задумался, подсчитывая.
— Где-то в мае.
— Угу, а теперь подумай, где была Осанна в мае два года назад?
— Но… я был первым мужчиной у нее.
— И что? Ты точно вчера головой не ударялся? Ты, кстати, малыша видел?
— Видел.
— А ты свой детский портрет помнишь? Там, где тебе два года, у княгини в гостиной еще стоит.
— Ну… и что, ты хочешь сказать…
— Один в один.
Инвар налил в стакан воду из стоящего тут же на столе графина и залпом выпил ее. Мысль о том, что у него может быть ребенок, никак не укладывалась в голове. Рождение ребенка у мага сопряжено с таким количеством различных сложностей, что он даже не привык думать о том, что он у него может появиться. Он не опасался рождения бастардов, не было необходимости предохраняться от нежелательной беременности. Да ее в принципе, практически не должно было быть, этой нежеланной беременности.
Свой, собственный сын. Законный, от жены. А он только узнал об этом и совершенно случайно. Не окажись они вдруг в этой стране, в этом городе. не попади он также случайно в эту больницу, не встреть там практикантку Алису с такими знакомыми глазами, что было бы? Он бы никогда и не узнал о том, что у него растет сын?
— Жень, а почему тогда она сбежала? Почему скрылась и ничего не сказала про ребенка?
— А вот с этим очень важно разобраться. Потому что если она чего-то боится, то снова сбежит. Или хотя бы попытается. Причем, сбежит вместе с ребенком. Что произошло тогда, два года назад перед тем, как она уехала?
— Мы же тогда разбирались с этим. Выяснили, что Осанна хотела со мной поговорить, но в это время у меня была Зарина. Осанна хотела дождаться, но потом вдруг сорвалась и ушла. Я когда узнал про ее способности видеть через стены и двери, пришел к выводу, что она увидела меня с Зариной в… ну двусмысленном положении.
— Ну хорошо, допустим, она не захотела после такого оставаться с тобой. Но ребенка почему решила от тебя скрыть?
— Может быть, испугалась того, что те же люди, которые пытались убить Инессу, могут навредить ребенку?
— Возможно. Или вспомнила что-то. Помнишь наш разговор со Шварцем? Он тогда сказал, что память должна была вот-вот вернуться к девушке. Она могла вспомнить что-то, что напугало бы Александру?
— Ее тоже пытались убить.
— Но ты ведь нашел и даже наказал и исполнителей, и заказчиков. Кстати, ты говорил, что тогда родители Александры настояли на том, чтобы был срочно заключен магический брак.
— Ну да, они говорили что-то про то, что девушка не в себе и как бы глупостй не наделала.
— Судя по Осанне, какой я ее помню, у нее все нормально и с мозгами, и с психикой. Вряд ли до потери памяти у нее с этим было по-другому.
— Думаешь, что-то повлияло на нее? Она что-то узнала, что засомневалась в том, что стоит выходить замуж.
— Да даже если что-то и было, я ничего этого сейчас не вспомнию! Ты понимаешь, что восемь лет уже прошло?!
— Понимаю. Поэтому сегодня в управлении я взял на время погонять вот это, — Евгений достал из кармана какой-то небольшой футляр.
В футляре оказалась простая серебряная цепочка с маленьким прозрачным камушком.
— Этот браслет — артефакт проявления памяти. Последняя разработка, кстати. Он помогает вспомнить в подробностях то, что человек по какой-то причине успел забыть.
— Осанне бы такое восемь лет назад.
— Это да, но вряд ли безродной простолюдинке кто-то выдал бы такую ценность. Да и не был он тогда еще выпущен в производство. Очень полезная для работы вещица. Помогает вспомнить забытое свидетелям, а то и преступникам. Надень на руку, — Велел Евгений.
Инвар выполнил указание.
— Теперь закрой глаза, расслабься и постарайся вспомнить те дни восемь лет назад, когда ты приехал в имение Домбровских. Что происходило.
— Мы приехали с дядей в их имение. Познакомились с графом Домбровским, я рассказал ему о своем предложении, попросил руки его дочери. Граф сразу же согласился, позвал Александру в кабинет, представил ее нам. Она мне сразу не понравилась: очень полная, одета в какие-то рюши, которые делали ее еще толще и… приторнее, что ли. Какая-то вся громоздкая, неуклюжая. Она молчала все время нашего общения, только глупо улыбалась.
— Вы разговаривали с ней тогда?
— Нет, мы только поздоровались и ее отец объявил ей о помолвке. Девушка явно обрадовалась и, немного погодя, ушла.
— То есть на тот момент она была рада свадьбе?
— Да, очевидно.
— Что произошло потом?
— Вечером того же дня граф вдруг заявил, что его дочь ведет себя неадекватно и готова в любой момент расторгнуть помолвку. Поэтому он предложил не тянуть с этим делом и, пока она совсем не передумала, срочно заключить магический брак. Мол, тогда ей некуда будет деваться и она примет ситуацию.
— Если девушка не хотела, зачем ты на ней женился?
— Граф объяснил это девичьими страхами и всякими глупостями. Мол, дурь в голову ударила.
— Но до этого она радовалась помолвке. Что произошло в этот промежуток между вашим объявлением о помолвке Александре и предложением графа заключить сразу брак?
— Да ничего особенного, — пожал плечами Инвар, — мы с дядей были в выделенных нам покоях, общались.
— И все?
— И все.
— О чем вы общались?
— Ну, я был очень зол на отца, говорил про то, что раз он так хочет, я так и быть женюсь. Но пусть не ожидает от меня того, что я буду примерным семьянином.
— А поточнее?
— Я сказал: “Жена — не стена, подвинется. Это всего лишь ширма для папочкиного спокойствия. Отправлю ее в Северный замок, пусть там в глуши сидит и не отсвечивает. А меня при дворце ждут…”
— Еще?
— Еще про то, что наследников сделаем, один-два раза потерплю. А потом заберу у нее ребенка, а ее оставлю в Северном замке. А если будет сопротивляться, вообще в монастырь сошлю.
— Стоп! Вот в этом месте: вас мог кто-нибудь слышать?
— Нне знаю… — задумался Инвар. — Рядом никого не было.
— Где вы находились? Как выглядели те покои. Вас мог кто-нибудь подслушать?
— Обычные покои на первом этаже особняка. Да, вспомнил: было лето, жарко, окно нараспашку.
— Открытое окно на первом этаже? Это уже интересно. За окном точно никого не было?
— Не знаю. Там еще какой-то грохот был в какой-то момент, но вдруг заржала лошадь и мы не обратили
