Смотри сердцем-2. Целительница для Князя
Карина Родионова
Глава 1
Алиса
Кофе в чашке слегка плескался от того, что столик, на котором стояла чашка, подрагивал от движения корабля. Мы с Марией Алексеевной, которая просила звать ее просто Машей, сидели на верхней палубе под навесом и пили кофе с очень вкусными маленькими печеньями с миндалем.
За неделю в пути мы немного сдружились с Машенькой. Эта не очень разговорчивая, тихая и хрупкая девушка старше меня всего на три года, но, в отличие от той же Инессы, была довольно серьезна. Мне было уютно и спокойно с этой молодой женщиной, нас совершенно не напрягало общение друг с другом. Мало того, нам вполне комфортно было даже молчать рядом. Чем мы сейчас и занимались: пили кофе, смотрели на море и наслаждались теплым солнечным днем.
На мне было хоть и светлое легкое платье, но с длинным рукавом, так что жара особенно ощущалась. Тактичная Маша не спрашивала меня, почему в такой день я не надеваю легкий сарафан или платье с коротким рукавом. И это хорошо, потому что врать не хотелось, а объяснять, откуда у меня на руке эта странная татуировка… ну тоже не хотелось.
Я не сразу заметила, когда она появилась. Сперва несколько дней дороги в компании Ярославских, потом ночь в полутемной комнате в постоялом дворе, где я переодевалась в мальчишку — все это время мне было не до того, чтобы разглядывать собственные руки. Поэтому татуировку я заметила уже в Школе, когда после посиделок с соседками ушла принимать душ.
Я не увидела, когда именно эта татуировка появилась, но я сразу поняла, что это такое. Метка брачного магического ритуала. И почему она появилась, я тоже поняла. Мы подтвердили магический брак. Изображение цветка орхидеи и молнии в круге находилось на моем предплечье, посередине между локтем и запястьем, на внутренней стороне руки. Я даже не пыталась смыть или как-то свести ее — итак было ясно, что это бесполезно. Татуировка исчезнет только со смертью супруга. Поэтому теперь я ходила только в платьях с длинным рукавом, скрывая то, что крайне сложно было бы объяснить не только постороннему человеку, но и близким людям.
А в моей жизни были такие тайны, что даже очень близким друзьям я не могла рассказать. Обида и боль, захлестнувшие меня тогда, когда я увидела Инвара в весьма недвусмысленном положении рядом с Зариной были мелочью по сравнению с тем, что я вспомнила. В той, прошлой жизни, я была графиней, у меня была сытая и комфортная жизнь, но княжич Инвар решил меня использовать и вся моя жизнь полетела в тар-тарары.
Потеряв память, я потеряла свое прошлое, став никем, слепой монашкой. Но мне повезло: на этом непростом пути я встречала замечательных людей, которые помогали мне, учили, делали из меня сильного и уверенного в себе человека.
Больше я не зависела от титула и денег папочки, больше мне не нужно было выходить замуж за человека, который не только не любит меня, но и презирает. Я теперь сама по себе — сильная и самодостаточная личность. И теперь я еду в другую страну: туда, где нет Инвара Вяземского, где никто не знает ни графиню Александру Домбровскую, ни слепую монашку Осанну Кораблеву. Теперь у меня другое имя и другая жизнь.
Неделя пути на корабле прошла во вполне комфортных условиях: это был современный корабль, оснащенный различными артефактами, облегчающими жизнь как команде, так и пассажирам. На нем не очень укачивало, присутствовали все необходимые удобства, кормили вкусно. Машенькин супруг не поскупился и купил для любимой жены, а заодно и для меня самые лучшие билеты на самый лучший корабль из Приморска до Руанды. Завтра мы прибудем на берег и через несколько часов поездки в карете приедем в небольшой курортный городок, в котором и расположился нужный нам санаторий.
Алиса Онтарио, которая прибывает в санаторий в качестве компаньонки Марии Алексеевны, ничем не напоминает ни графиню Александру Домбровскую, ни слепую монашку Осанну Кораблеву. Я обесцветила волосы и из жгуче черных они превратились в светло-русые, да еще и после обработки специальным зельем стали слегка виться. Платья Алиса носила светлых и радостных тонов, современные и стильные. Да, остались карие глаза, но у монашки Осанны их мало кто видел. Разве что княжич Инвар, но его я надеюсь не встретить в Руанде. Брови и вообще почти всю верхнюю часть лица Осанны скрывала повязка. Ну а с толстушкой Александрой нас вообще сложно было сравнивать, с ней мы не были похожи почти совсем.
В санатории нас поселили в номер из трех комнат: две спальни (моя и Машина) и общая гостиная. Едва вселившись, мы отправились гулять на берег моря. Конечно, в Приморске тоже было море, но там не было таких удобных и красивых пляжей, уютных беседок и скамеек у прибрежной полосы, где под навесом можно было сидеть и любоваться морем. В Приморске был порт — грязный и шумный, рыбаки и моряки. А тут были отдыхающие в легких и светлых нарядах, продающееся на каждом углу мороженое и музыканты, исполняющие мелодии на любой вкус.
Это была работа, больше похожая на отдых. Я наслаждалась покоем, Машиным ненавязчивым обществом, читала книги и приходила в себя, зализывая душевные раны. А то, что в каждом высоком темноволосом мужчине мне виделся княжич Инвар, это ничего, это пройдет. Когда-нибудь. Наверное.
В санатории я снова вернулась к утренним пробежкам. Вставала также рано утром, надевала брюки и тунику и выбегала на дорожку, идущую вдоль морского берега. В первое же утро обнаружилось, что я не одна такая бегунья — навстречу мне бежал мужчина, которого я, ослепленная ярким солнцем, конечно же, приняла за Инвара. Но когда он подбежал ближе, я поняла, что мужчина гораздо старше и немного ниже. С тех пор, встречаясь на беговой дорожке каждое утро, мы обязательно улыбались друг другу и здоровались. А на третий день я встретила этого мужчину уже не на беговой дорожке.
Машенька приехала в санаторий не просто отдыхать, но и подлечить свой организм, измученный тяжелой беременностью и преждевременными родами, а также нервы, поскольку после потери ребенка во время родов женщина впала в депрессию и это очень беспокоило ее мужа. Так что посещения доктора тут входили в обязательную программу для моей клиентки. В первый ее
