– Хорошо, - задумчиво кивнул Хлыстов, и пристально посмотрел на меня. Ухмыльнулся. – Но деньги мне не нужны.
– И чем с тобой расплачиваться? - настороженно спросила я, предположив, что его забота опять сведётся к сексу. Надеюсь, хотя бы когда я уже поправлюсь.
– Будь покладистой. Лечись, отдыхай и выздоравливай. Не хами без повода, и расскажи мне о себе хоть что-нибудь, если захочешь конечно. Просто спрячь пока свои иголки, и поверь в то, что я не враг тебе, - спокойно ответил Глеб, удивляя такой просьбой. Это было слишком человечно. Будто мы не любовники, а друзья.
– Проще расплатиться деньгами, - устало улыбнулась я, всё равно пытаясь его позлить. – Я почти ничего не запомнила из того, что ты сказал.
– Снежинка... - Глеб рассмеялся, снисходительно покачав головой.
– Зачем ты так меня называешь?
– Тебе подходит. Можно было бы "колючка", но ты ведь именно снежинка – холодная, маленькая, беленькая. А как бы тебе хотелось, чтобы я говорил? - после таких слов я насторожилась. Это очень не похоже на язвительного Хлыстова.
– Ладно... Называй так. Мы будем спать вместе?
– Размечталась. Не хватало мне ещё заразиться. Выздоровеешь и будем спать вместе сколько угодно, - а вот это уже похоже на типичного Глеба.
– Но где ты тогда ляжешь?
– У меня много работы, поэтому может и не лягу. Но если что у меня есть кресло.
– Это как-то неправильно.
– Я сделаю тебе чай, - Глеб присёк моё дальнейшее сопротивление, и ушёл на кухню.
Хлыстов подал мне сладкий чай, булки, сыр и целую горсть таблеток. Я засыпала под звуки клавиатуры, и думала о том, что мне хотелось бы, чтобы он не побрезговал лечь со мной. Досадно. Я не понимала ради чего он мне помогал, если его интересовало только моё подходящее тело. Зачем только ему узнавать что-то обо мне? Но это и не важно. Между нами никогда не будет ничего большего...
– Ты уверена? - голос мамы заставил меня подпрыгнуть на кровати, и оглядевшись я поняла, что нахожусь в своей комнате. Дома. В родном городе. Мама сидела у окна, листая книгу, поглядывая на меня.
– Что?..
– Уверена, что ничего не получится? Ты у меня девочка целеустремленная и очень умная.
– О чём ты, мам?
– О медуниверситете. Не переживай, я уверена, что ты поступишь. Кто, если не ты? - с гордостью сказала она, и я вспомнила, что моих родителей не стало как раз перед вступительными экзаменами. Они так и не узнали, что я поступила...
– Я прошла на бюджет.
– Какая молодец! Самая лучшая дочурка на свете, - без капли удивления ответила мама, и продолжила читать.
– Как ты? - завороженно глядя на неё, спросила я.
– Никак. В основном, читаю или катаюсь на машине. Меня нет, солнышко, - мама спокойно пожала плечами, не отвлекаясь от книги.
– Подожди, - я вскочила с кровати, приблизилась к ней, с трудом переставляя ноги. – Это не правда. Ты ведь меня видишь? Мне всё приснилось?.. Просто приснилось. Где вы были всё это время? Где папа?
– Глупость тебе не к лицу, снежинка, - раздался голос пианиста из музыкального училища. Он стоял в стороне. Смотрел на меня уничижительно. Впрочем, как обычно. Его маленькие карие глаза, казалось, способны были уничтожить.
– Макс?..
– Максим Александрович, Аникеева. Или думаешь, раз мы переспали, то тебе теперь позволительно фамильярничать со мной? Не забывайся, снежинка, - мерзко улыбнулся он. Я ненавидела эту кличку, пока не встретила Глеба. Из его уст это слово зазвучало совсем по-другому.
– Не смей так меня называть, урод! - я замахнулась, чтобы влепить Максу пощечину, но не дотянулась до него.
– Умница, снежинка, - послышался голос Хлыстова, и я обнаружила, что он крепко обнял меня сзади. Стало тепло и спокойно. – Только мне позволительно так называть свою маленькую девочку.
– Ты ещё кто такой? - скривился Макс.
– Убирайся прочь, ничтожество, - холодно сказал Хлыстов, и Макс вдруг оказался на улице за окном.
– Солнышко, не позволяй никому портить твою жизнь. Ты должна быть счастливой. Пообещай. Нам с папой важно, чтобы ты была счастлива. Пожалуйста, - говорила мама, но как бы я не вертела головой, у меня не выходило поймать её взглядом.
Она была везде и её не было нигде. Что за бред? Всё кругом стало таким красным, будто из раскалённого металла... Это уже не наш дом. Я задыхалась... Я дёргалась в руках Хлыстова, изнемогая от внезапной жары, и рыдая в голос, звала маму...
Глава 18– Катя, - снова голос Хлыстова, но будто на яву. Меня трясет и знобит. Я не могу выбраться из этой раскаленной комнаты. – Катя, открывай глазки.
– Я не хочу... Ты видел её?.. Где она?.. - резкий вдох и я всё-таки проснулась. Хлыстов лежал рядом, обнимая меня, не смотря на свои слова о том, что не хочет заразиться. Я вся в слезах. Нос забит. Снова чувствую жар.
– Снежинка, всё хорошо. Слышишь меня? Не плачь.
– Жарко, - всхлипнула я, глядя на него сонными глазами.
– Сейчас, - Глеб сунул мне градусник под мышку, поднялся с дивана, и подошёл к тумбе у окна. Вернулся со шприцом и ватой. Заглянул на термометр и поморщился. – Повернись на бочок, - встревоженно сказал Хлыстов, убрал одело, приспустил моё бельё, и сделал укол. Было так плохо, что я даже не почувствовала ничего. – Вот так. Сейчас будет легче.
– Спасибо, - прошептала я, укладываясь на спину. – Почему ты со мной?
– А где мне быть? У меня один диван, - пожал он плечами, отложил шприц, и снова лёг рядом на бок, подперев голову рукой. – Не пугай меня так больше.
– Прости, мне редко снятся кошмары, - ответила я, не глядя на него, будто боялась этого. Словно трахаться мы могли сколько угодно, но сблизиться морально ни в коем случае.
– Ничего, - ответил Глеб, и потянул меня к себе. Очень настойчиво. Я бессильно поддалась, перевернувшись на бок и уткнулась лицом в его грудь. – Как их не стало? - внезапно спросил Хлыстов, и моё сердце испуганно сжалось.
