этим ублюдком?!
Он еще что-то мне говорит. Довольный собой. Сделка заключена. Даже руку протягивает. Но я знаю — коснусь, и, вместо того чтоб пожать, сломаю к хренам.
Скриплю зубами. Кулаки сжимаются в ярости.
И не ведая, что я творю — разворачиваюсь и покидаю его кабинет. Он кажется мне омерзительным. Как и его обитатели, оставшиеся там, за закрытой дверью.
За закрытой дверью.
Я даже не дышу пока иду по коридору. И только спустя две минуты понимаю, что натворил, ведомый слепой, глухой яростью.
Взял и ушел? Вот так просто?
Просто ушел?
Это я вообще?
Я остановился, и даже встряхнул головой, как мокрый пес, пытающийся избавится от капель воды.
Да даже если все это правда — ПЛЕВАТЬ!
Она моя! И мне, честное слово, все равно с кем она спала за эти пять лет. Просто плевать.
Я быстро разворачиваюсь, у двери оказываюсь за пару секунд. Нахожу какой-то идиотский предлог, чтоб снова войти. Кажется, собираюсь сказать, что я что-то забыл…
Но вижу… Как она сидит у него на коленях. И плачет. Отбиться пытается.
От ее слез тормоза срывает в момент.
И нахожу себя лишь спустя пару долгих мгновений, когда Сашка повисает на моей руке, не позволяя очередной удар нанести.
Ублюдок валяется под моими ногами, харкая кровью. Умойся.
— Пойдем, — беру ее за руку. Не сопротивляется. И на том спасибо. Послушно идет.
16
Руслан.
Я шел к машине, чувствуя ее ладошку в руке. Узкие тонкие пальцы, которые я целовал тысячу раз за год нашего брака. А потом еще миллионы — в мечтах тех пяти лет, пока был без нее.
И сейчас прикосновение грело душу и сердце. У меня волосы на загривке дыбом вставали от того, как приятно было ее снова касаться.
Открыл дверцу пассажирского сиденья. Кивнул. Дождался, пока Саша сядет. Захлопнул.
— Вон, — не в состоянии церемониться, приказал я водителю. Тот вылетел пулей, услужливо остался дверь водительского сиденья открытой.
Мотор заурчал, и тачка тронулась с места.
Куда еду? Не знаю. В груди единственное желание — увести ее как можно дальше от этого места. И себя заодно. Потому что не ровен час, развернусь и добью этого мерзкого червяка.
Она. Она сидела со мной в салоне авто.
Кажется, я до сих пор плохо верил в реальность.
Да, все должно было быть совершенно не так. Но судьба диктует условия, а мы лишь исполнители происков.
Через пару километров, уже загородом, я притормозил на обочине трассы.
За все это время мы не сказали ни слова.
Сашка шокировано смотрела в лобовое стекло, и, думаю, видела там вовсе не прекрасные пейзажи. А снова и снова прокручивала в голове то, что случилось.
Я нарушил молчание первым:
— Он что-то… Сделал тебе?
Сейчас мне было все равно, сколько раз прежде между ними была интимная связь. Именно сегодня я своими глазами видел, что она была против. Зверь внутри успокоился. Но я знал — стоит ей ответить короткое «да» и он с корнем вырвет все цепи. А я все же вернусь. Вернусь и проломлю череп мерзавцу.
Она сморгнула, будто заставляя себя вынырнуть в эту реальность — не такую уж сказочную после того, что ей пришлось пережить.
— Н-нет… — тихо ответила.
Я заметил, что она всем телом дрожит. Выкрутил кондиционер в машине на максимум, и тут же стянул с себя пиджак. Заставил надеть. Наши пальцы соприкоснулись на миг, и мою душу затопило тоской. Что, если это единственное прикосновение, которое мне будет дозволено?
Саша укуталась в мой пиджак, и втянув носом запах, почему-то с болью зажмурилась.
А затем начала говорить:
— Я там… давно уже работаю. Несколько лет. А он… Иван Сергеевич… Он… и раньше руки распускал. Но… не так. Сегодня будто сорвался с цепи. И я… Я… — не сдержавшись, закрыла руками лицо и горестно всхлипнула.
А у меня будто грудину располосовали хлысты от этих слез на щеках.
Поддавшись порыву, я дернулся. Захотел обнять. Прижать к себе. Но остановился так и не прикоснувшись.
Наконец дошел смысл ее слов.
— Так вы… — «не спите?» — … Между вами ничего не было?
От удивления она даже всхлипывать перестала, и посмотрела на меня, как на барана. Так я себя и ощущал в данный момент.
Повелся! Тупица! Ревность застелила глаза! Поверил! Кому? Этому скользкому червяку?! Какой я дурак!
— Прости, — поспешил я сказать, — просто уточняю.
— Не было. — Ответила она наконец то, что я и так уже знал.
И мы вновь замолчали.
Моя бывшая жена смотрел перед собой. А я… На нее.
Глаз не мог отвести.
За эти пять лет… она стала еще красивее. Хотя я и раньше любовался ею круглыми сутками. И носик курносый ее обожал. И лед голубых глаз. Самый теплый лед в мире.
Но однажды этот лед обжег своим холодом. В тот день, когда она все узнала. Да так, что мне до сих пор больно дышать.
— Руслан, а зачем ты приехал?… — Она постаралась выровнять голос, но он все равно напряженно подрагивал.
— Я тут… по работе, — ответил почти по инерции. Заранее заготовленную отмазку. Я ведь репетировал диалог нашей встречи тысячи раз. Ну не идиот ли?
И рука сама собой дернулась, устало растирая лицо.
А потом я со психом втащил по рулю.
— Боже, какой идиот… — Произнес вслух, отрицательно качая своей головой. — Не знаю. Я не знаю, зачем говорю тебе это.
Резко повернувшись, пронзил ее взглядом.
— К тебе. Я приехал к тебе, Саша. Не следил. Не выяснял ничего. Просто знал, что ты живешь в этом городе. И надеялся встретиться. Потому что…
У меня будто глотка распухла — так больно было признать ничтожность тех лет, которые я существовал без нее. Так стыдно было признаться, что я чуть себя не сгубил, зная, что все потерял.
— Ко… мне? — выдохнула она в полном неверии. — Почему?…
— Потому что… — И я задохнулся. Потому что сказать было нечего. Или наоборот? Потому что этих слов было так много внутри, что меня распирало. Вот только они никак не желали облачаться в реальные фразы. Несущие смысл.
И, вместо того, чтобы обстоятельно ей все объяснить, — и как я вспоминал о ней каждый миг этих лет, и как лез на стены, думая, что никогда не верну, — я порывисто склонился к лицу моей девочки и впился ей в губы.
Потому что порой все, что мы чувствуем невозможно сказать.
И я надеялся, что поцелуй способен будет донести до нее
