наши.
– Вы говорили, что в школе общались с одноклассницей, ее тоже звали Машей, – напомнила я.
– Было дело, – кивнула головой девушка. – А что?
– Расскажите, почему вы сейчас не поддерживаете с подругой отношений, – попросила я. – Все-таки вы дружили, а школьная дружба бывает крепкой. И не важно, что вы в разных учебных заведениях сейчас – вы же живете в одном городе. Почему не встречаетесь на каникулах? Или вы поссорились?
– Нет, мы с Машей не ссорились, – проговорила Кира. – Я даже не знаю, как назвать наши с Машей отношения. Вроде как дружба – мы сидели за одной партой, я помогала ей с домашними заданиями, она несколько раз меня даже на вечеринки вытаскивала. Но у нас с ней разные интересы. Маше нравятся шумные компании, веселье, флирт с парнями, выпивка, дискотеки, а я люблю сидеть дома и читать книги или рисовать. Машка всегда предлагала мне пойти в кино, а мне больше нравится театр. Кино я, конечно, тоже люблю, но с выбором фильма у нас постоянно возникали проблемы. Машка любит похохотать над какой-нибудь американской комедией, в которой главная шутка заключается в том, что в лицо герою швыряют торт, а мне подобные вещи кажутся бессмысленными и неинтересными. И так во всем – Машка любит шопинг, а меня тошнит от магазинов. Это с детства, видимо, – ведь раньше, когда бабушка была жива, мы жили не слишком богато. Точнее, совсем не богато, и вещи покупали либо на дешевом рынке, либо бабушка придумала новую одежду шить из старых вещей. Я тогда была маленькой, и не особо что понимала, но помню, что рынки я ненавидела. Потом я выросла, но неприязнь к магазинам с одеждой осталась. Сейчас моя мама хоть и прилично зарабатывает, но мне всегда было стыдно спрашивать у нее денег на шмотки. А Машке все равно – увидит какую-нибудь вещицу и все, сразу покупает. А если денег нет – то придумает что угодно, но шмотку приобретет.
– Но раз вы говорите, что вы были настолько разные, как получилось, что вы с Машей стали подругами? – удивилась я. Кира пожала плечами.
– Во-первых, мы вместе сидели, – повторила она. – А во-вторых, мне тоже не хотелось быть белой вороной, я пыталась жить так, как мои одноклассники. На меня и так криво смотрели, особенно когда я только перешла в новую школу. Во-первых, у меня одной был старый мобильник, а не новенький айфон, как у большинства одноклассников. Я по этому поводу ни капли не страдала – когда мама устроилась на хорошую работу, мы купили ноутбук с интернетом, и я вообще не понимаю, зачем в школе нужен телефон с кучей функций. По мне, так это отвлекает от занятий, а я не могла себе позволить учиться хуже, чем раньше. Понемногу, правда, я освоилась, потом Машка стала со мной дружить, и я худо-бедно влилась в компанию. Правда, периодически – по праздникам только ходила с подружкой куда-нибудь. Но находила предлог улизнуть с вечеринки – мне было скучно, к тому же дома куча дел.
– Вас обижали в школе? – спросила я. Отличников во все времена не жаловали, а с каждым годом дети становятся все более жестокими. Буллинг – настоящий бич нашего времени, а Кира казалась мне самым подходящим кандидатом на роль изгоя в школе.
– Нет, – покачала головой та. – Даже удивительно, потому что у нас в классе учились такие отвязные девицы, что жуть берет. Мне кажется, что меня не трогали потому, что я дружила с Машкой. Она умудрялась находить общий язык практически со всеми – такой у нее талант. Могла, конечно, едко пошутить, но что поделаешь. Я бы не сказала, что она – злобный человек. Я привыкла к ней, и когда она меня обижала, я понимала, что Машка это не нарочно. К тому же ей нравились мои рисунки – она говорила это совершенно искренне, даже восхищалась ими. Мне это, надо сказать, льстило, и я готова была ей все простить, когда она нахваливала мои работы. Машка очень импульсивная – вечно искала приключений на свою голову, но всегда умудрялась выйти сухой из воды. Про таких говорят – она не пропадет в этой жизни.
– Странно, что такая пробивная девушка решила учиться на социолога, – заметила я. – Ей бы подошла более интересная профессия…
– А Машка и не хотела туда поступать, – пояснила Кира. – Ее родители настояли. Но Машка говорила мне, что на следующий год будет пытаться поступать на факультет журналистики – она давно мечтает работать в СМИ. Вопреки воле родителей, она после школы подала документы в вуз, где хотела учиться, но не сдала экзамены. Но Машку это все равно не остановило – она говорила мне, что отучится год на социологии, а летом снова будет пытаться поступить на журналистику. Говорю же, она своего добьется – уж Машка ни за что не сдастся, в этом я уверена.
Кира замолчала, я раздумывала над рассказом девушки. Мы проговорили около полутора часов, но у меня не появилось ни одной зацепки, где искать злоумышленника, угрожавшего моей подопечной. Кира, видя мое замешательство, встревожилась. Она проговорила:
– Я понятия не имею, кто все это сделал. Написал письма… Я ведь никому ничего плохого не сделала! И я уже устала бояться. А вдруг они решат напасть на мою маму? Ведь легко узнать, где и с кем я живу. Я не хочу, чтобы моя мама пострадала из-за меня!
– Кира, я обещаю, что я найду этого шутника, – заверила я девушку. – Мне нужно только немного времени и ваша помощь, точнее, содействие. Так как я берусь за ваше дело, вы должны пообещать мне, что будете во всем меня слушаться, хорошо? От этого зависит ваша жизнь!
– Я не собираюсь мешать вам! – воскликнула Кира. – Мне тоже не хочется сидеть дома взаперти! Я уже и так едва не свихнулась в этих четырех стенах! Я теперь ничего не могу сделать – ни ходить на учебу, ни ехать на практику… Раньше я очень хотела в лагерь, а теперь сама мысль о поездке приводит меня в ужас! И как дальше жить, я не знаю…
– Главное – успокойтесь и не паникуйте, – произнесла я. – Это будет только мешать расследованию. Скажите, завтра у вас учебный день, верно?
– Да, как и сегодня, – уныло проговорила девушка. – Мы учимся пять дней в неделю, суббота и воскресенье – выходные.
– Вы говорили, в училище есть курсы для абитуриентов, верно? –
