благоговении, Фридрих был вынужден проявлять и присущую ему безжалостность. Кроме того, ему приходилось примирять между собою знать разных земель и провинций, и не только примирять, но и заставлять их сотрудничать на благо империи.
В годы правления Фридриха священное копье часто появлялось на столе, за которым сидел грозный рыжебородый император, верша суд. Оно же сопровождало его во время Третьего крестового похода против мусульманского султана Саладина. Считается, что именно это событие, случившееся в 1187 году, привело к тому, что копье впервые попало туда, где тысячу сто пятьдесят лет назад оно стало «священным».
Мусульмане после очередного восстания захватили Иерусалим, до того принадлежавший христианам на протяжении девяноста лет. Услышав об этом, германский император Фридрих Барбаросса спешно собрал армию численностью в 150 тысяч человек и выступил в поход на Палестину вместе с двумя другими европейскими монархами — французским королем Филиппом Августом и английским королем Ричардом I. Оказавшись в Малой Азии, крестоносцы напали на войско неверных, и после грандиозных сражений при Филомелии и Иконии им удалось нанести сокрушительное поражение сельджукам.
Однако великого воина подстерегало несчастье. Однажды, когда армия Фридриха переходила по узкому мосту через реку Салеф (в провинции Киликия), император, желая поскорее присоединиться к своему сыну, находившемуся впереди войска, заставил лошадь прыгнуть в воду. Течение оказалось более сильным, чем он ожидал, и его вместе с лошадью тотчас стало уносить потоком. Тяжелые доспехи, в которые был облачен император, сделали его беспомощным, и даже солдаты, бросившиеся ему на помощь, не смогли его спасти.
Как говорит очевидец происшествия: «Копье выпало из рук императора в самый момент его смерти. Тело императора было извлечено из реки и похоронено в соборе святого Петра в Антиохии».
В этом рассказе ни слова не говорится о дальнейшей судьбе императорского копья. Это не удивительно, поскольку в документах, относящихся ко времени правления Фридриха, вообще отсутствуют какие-либо сведения о судьбе священной реликвии. О ее существовании мы услышим лишь в XIV веке — но с того времени оно уже будет лишено древка.
Но, несмотря на то что само копье вновь появится лишь в годы правления Карла IV, легенда о нем все время поддерживалась. В начале XIII века о замечательной силе копья и его судьбе расскажет роман в стихах «Парцифаль». Этот величайший памятник средневековья был создан немецким поэтом Вольфрамом фон Эшенбахом, позднее поэма вдохновила Рихарда Вагнера на создание знаменитой оперы.
«Парцифаль» — это, конечно же, жемчужина германской средневековой литературы. Спустя столетие после появления на свет этого произведения, король Карл IV задумал отыскать подобную реликвию, чтобы сделать ее украшением своего довольно убогого двора. Карл был сыном выдающегося слепого короля Богемии Иоанна Люксембургского. Несмотря на потерю зрения в сорокалетнем возрасте, слепой король возглавлял кампании по завоеванию Австрии и Италии. Но 26 августа 1346 года в битве под Креси, сражаясь на стороне французов против английского короля Эдуарда III, Иоанн героически погиб.
После смерти отца Карл был избран королем Богемии и тотчас начал расширять границы своего королевства. Уже год спустя он подчинил себе всю Германию. Окрыленный успехом, он принялся за осуществление своей давнишней мечты — стать самым знаменитым покровителем изящных искусств и литературы в Европе. В 1348 году Карл, желая пополнить свое собрание старинных драгоценностей и редких документов, отправил придворных во все концы королевства. Он наказал своим гонцам посетить самые отдаленные провинции в надежде, что тем удастся найти какие-либо священные реликвии, которые укрепят его королевство в славе, а короля в христианской вере.
По словам историка сэра У. Стирлинга-Максуэла, посвятившего Карлу монографию, король нашел в Австрии как раз то, что так ревностно разыскивал. «В цистерцианском монастыре в Тирольских горах его подданные обнаружили старинный наконечник копья. Монахи вначале отказывались что-либо сообщать, но после некоторого нажима и угроз неохотно поведали, что этим самым наконечником римский центурион пронзил тело Христа, распятое на Голгофе. Услышав историю находки, слуги короля поспешили домой к восхищенному королю».
В книге У. Стирлинга-Максуэла отсутствует всякое объяснения того, каким образом это копье оказалось в горах Тироля. Но Карл, по-видимому, не сомневался в подлинности реликвии и в качестве доказательства указывал на инкрустированный гвоздь и серебряную оболочку, добавленные императором Генрихом IV. Карл задумал укрепить эту хрупкую реликвию и приказал покрыть золотом старое и потускневшее от времени серебро. Он распорядился, чтобы прежняя надпись была заменена на более точную — «Копье и Гвоздь Христовы», а затем выставил его на обозрение в Пражском замке.
Однако богемский король не довольствовался одним лишь обладанием священной реликвией. У. Стирлинг-Максуэл пишет: «Карл отправил к Папе Римскому своих послов, чтобы те доложили понтифику о найденной реликвии. Ему хотелось, чтобы Его Святейшество объявил о введении нового ежегодного праздника — дня святого Лонгина и чтобы в этот день служилась специальная памятная месса. Согласие от папы было получено, и копье стало самым ценным украшением королевского двора».
Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что именно Карл IV первым назвал эту находку «Копьем Господа», хотя некоторые исследователи сомневаются в подлинности реликвии, столь длительное время считавшейся утраченной. Современный историк Фолькер Шир, например, считает, что король Богемии так настойчиво добивался признания копья папой только затем, чтобы взойти на германский трон с надежным доказательством своего права на императорскую корону.
«Священное копье, по-видимому, было первейшим доказательством этого права, — пишет исследователь. — Или, во всяком случае, Карл так считал, ведь до него эта реликвия подобной функции не выполняла».
Правда это или нет, но древнее копье снова предстало перед глазами публики и следующие пять столетий не исчезало из ее поля зрения. Подсчитано, что со времен Карла Великого и до наших дней эта реликвия побывала в руках сорока пяти королей и императоров. Кроме того, со временем она превратилась в символ судьбы: многие считают, что сила копья вдохновляет на свершения и подвиги, влияет на судьбы народов и, переходя из рук одного правителя к другому, приобретает чуть ли не мистическую силу. Одним словом, копье стало атрибутом верховной власти.
Следующий важный эпизод в истории «Копья Господа» — это передача реликвии в руки императора Сигизмунда Люксембургского (1368–1437 гг.), прямого наследника Карла. В отличие от своего предшественника, Сигизмунд был лишен дара военачальника, но тем не менее был столь же честолюбив и хитер. В 1396 армия турков нанесла ему сокрушительное поражение в Никопольском
