— У него двое негров-рабов, но он обращается с ними прекрасно. Сен-Луи служит кучером, а его жена Ава — кухаркой. Живет он один, в собственном доме в Вожираре.
Тут его посетила еще одна идея, но, как и первую, он решил пока не высказывать ее.
— Предлагаю взять у него показания по всей форме.
Николя открыл дверь и пригласил Семакгюса войти. При ярком свете внушительная фигура доктора предстала во всей своей красе. Он был значительно выше Николя, хотя молодой человек отнюдь не выглядел низкорослым. Темный, военного покроя фрак с медными пуговицами, ослепительный белизны галстук и мягкие кожаные сапоги выгодно подчеркивали достоинства его фигуры; доктор опирался на резную трость с серебряным набалдашником, украшенную изображениями экзотических тварей. На массивном загорелом лице ярко сверкали темные глаза. Весь его облик выражал спокойствие и уверенность в себе. Семакгюс уселся перед маленьким столиком, где Бурдо, заточив перо, разложил свои бумаги. Николя остался стоять рядом.
— Мэтр Семакгюс, надеюсь, вы позволите допросить вас…
— Не поймите меня превратно, Николя, но с каких это пор и по какому праву…
Не дожидаясь, пока доктор выскажется до конца, инспектор Бурдо ответил:
— Господин Лe Флош получил чрезвычайные полномочия от господина де Сартина.
— Не знал, а посему простите мое удивление.
Николя сделал вид, что не расслышал его слов.
— Доктор, что вы можете нам сообщить?
— Да в сущности ничего… В пятницу друг пригласил меня на поздний ужин. Карнавал, сами понимаете. Мой слуга Сен-Луи, по необходимости исполняющий также обязанности кучера, отвез меня на улицу Фобур-Сент-Оноре. В три часа ночи я вышел из дома, но не нашел ни собственного кабриолета, ни кучера.
Перо скрипело по бумаге.
— И вот уже три дня, как я обхожу больницы, но все напрасно; отчаявшись, я отправился сюда, в мертвецкую, дабы убедиться…
— Но вы пришли, когда морг еще не открылся для посетителей, — заметил Николя.
Семакгюс не сумел скрыть раздражения:
— Вы прекрасно знаете, что я занимаюсь анатомическими исследованиями, и Ларден дал мне письмо, позволяющее в любой час входить в морг и исследовать находящиеся там тела.
Николя вспомнил, что Ларден действительно давал ему такую бумагу.
— Не могли бы вы сказать, что за друг пригласил вас в пятницу вечером? — спросил он.
— Комиссар Ларден.
Бурдо уже открыл рот, но повелительный взгляд Николя остановил готовые вырваться наружу слова.
— Куда он вас пригласил на ужин?
Пожав плечами, доктор с насмешкой произнес:
— В злачное место, прекрасно известное полиции. В веселый дом Полетты, именуемый «Коронованный дельфин» и расположенный на улице Фобур-Сент-Оноре. На первом этаже ужинают, в подвале играют в фараон, а на остальных этажах номера с девочками. Настоящий карнавальный рай.
— Вы часто там бываете?
— А какое это имеет отношение к делу? Я не являюсь завсегдатаем такого рода заведений. Меня позвал Ларден, что, честно говоря, меня очень удивило. Потом я, конечно, вспомнил, что он большой охотник до кутежей с девочками, но обычно он никогда не приглашал меня принять в них участие.
— И вам понравилось?
— Ах, как вы еще молоды, Николя! Там превосходная еда, красивые девочки. При случае я не отказываю себе в плотских удовольствиях.
— В котором часу вы туда прибыли?
— В одиннадцать.
— А вышли?
— В три часа, я вам уже об этом говорил.
— Ларден вышел вместе с вами?
— Он убрался гораздо раньше. Оно и понятно, после скандала, который там произошел…
— Какой скандал?
— Понимаете, — улыбнулся доктор, — мы были в масках… Ларден много пил, мешал вино с шампанским. Незадолго до полуночи в зал вошел какой-то человек, и то ли он нечаянно толкнул Лардена, то ли Ларден его… В общем, Ларден сорвал с него маску, и я с изумлением узнал Декарта. Возможно, вы знаете, что он мой сосед, живет рядом со мной в Вожираре. Я познакомился с ним в доме у Лардена. Жена Лардена — его кузина. Кстати, это он помог мне найти дом, когда я вернулся из Африки. Неслыханно: Декарт у Полетты! А дальше началось подлинное безумие. Они набросились друг на друга. Ларден кипел от ярости. Кричал, что Декарт хочет увести у него жену. Декарт живо ретировался, а вскоре после него отбыл и Ларден.
— Один?
— Да. А я отправился наверх с девочкой. Но какое это может иметь отношение к исчезновению Сен-Луи?
— Имя этой девочки?
— Сатин.
— Декарт узнал вас?
— Нет, дело только шло к полуночи, так что я еще был в маске.
— А его узнали?
— Не думаю, он очень быстро вновь надел маску.
Допрашивая с пристрастием Семакгюса, Николя чувствовал себя не в своей тарелке: корабельный хирург всегда относился к нему с доброжелательным вниманием, и он испытывал к нему искреннюю симпатию.
— Должен предупредить вас об исчезновении еще одного человека, — произнес он. — В пятницу вечером пропал комиссар Ларден. Возможно, вы последний, кто его видел.
Ответ Семакгюса поверг Николя в замешательство:
— Это должно было случиться.
Перо Бурдо еще быстрее заскрипело по бумаге.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что Ларден презирал человеческий род, а потому просто не мог не нарваться на неприятности.
— Но он ваш друг…
— Дружба не мешает трезво смотреть на вещи.
— Позвольте вам заметить, вы говорите о нем, как если бы его уже не было в живых…
Семакгюс сочувственно посмотрел на Николя.
— Похоже, господин полицейский, вы неплохо усвоили свое ремесло. По всему видно, ваше ученичество кончилось.
— Вы мне не ответили.
— Это всего лишь предположение. Меня гораздо больше заботит участь моего слуги, о котором вы, судя по всему, окончательно забыли.
— Сен-Луи — раб. А рабам свойственно пускаться в бега.
Карие глаза печально посмотрели на Николя.
— Подобные мысли, вполне уместные в голове любого другого юнца, не пристали вам, Николя. Сен-Луи свободный человек; я отпустил его на свободу. У него нет поводов для бегства. Тем более, его жена Ава по-прежнему работает у меня в доме.
— Вы дадите точное описание его примет господину Бурдо, и мы распорядимся начать поиски.
— Хотелось бы отыскать его, я к нему очень привязался.
— Еще один вопрос. В пятницу вечером Ларден, как всегда, вооружился своей неизменной тростью?
