объятий только на следующее утро. И то ровно для того, чтобы наскоро принять душ и выбраться из ванной в одном полотенце, чтобы вернуть Аверину в спальню.
Правда, мои радужные планы рушит премерзкая трель дверного звонка. И я неосознанно напрягаюсь.
Направляюсь к застывшей на пороге Оле, притискиваю ее к себе и испытующим взглядом изучаю замершего с букетом белых лилий курьера.
Парнишка нерешительно переминается с ноги на ногу и взволнованно размахивает планшетом.
– Принимать будете? А то у меня еще куча заказов. Праздники все-таки.
– А отправитель кто? – уточняю я, хотя и так знаю личность самоубийцы.
– Меркулов Владислав Сергеевич.
– Не будем!
Рявкаю я громко. Со свистом втягиваю воздух. И зарываюсь носом в Олину макушку.
Я крепко обнимаю Аверину за плечи, потому что в это мгновение мне жизненно необходимо чем-то занять руки. Ревную ее дико – до острого желания сломать ее бывшему пару ребер.
Правда, Оля очень тонко меня чувствует.
– Макс, – тихо шепчет Оля, перехватывая мои ладони, и устраивает их у себя на животе. Дарит такие необходимые гармонию и умиротворение. – Оно того не стоит.
– О чем ты?
– Не нужно никуда срываться и сворачивать Владу челюсть. Не стоит.
Повторяет Аверина мягко, но настойчиво. И я мысленно с ней соглашаюсь.
Действительно, не стоит, потому что ее бывший слишком трус и слабак.
Повторяю эту мантру несколько раз, пока Ольга, мой мятный наркотик действует на меня успокаивающе. Заставляет сосредоточиться на ее тонкой шее и лихорадочно бьющейся под моими губами жилке.
Глава 17
Макс
Свинцовое небо обиженно хмурится. Снежинки кружатся в нестройном хороводе, а я распахиваю дверь и выхожу на балкон. Чтобы отточенным движением выбить сигарету из пачки и глотнуть пряного дыма, пока тонкие пальцы ложатся мне на бедра и пробегаются вдоль пояса джинсов, замирая на животе.
Только на этот раз прикосновения кажутся естественными, а желание сгрести Олю в охапку, отнести в постель и снова забить на работу представляется единственно верным.
Мятное дыхание оседает на коже, пульс учащается, и последнее, что мне хочется делать, так это отвечать на звонки, сбивающиеся комом раздражения под ребрами.
– Нет, я не забыл про наши договоренности, – я холодно отвечаю невидимому собеседнику, накрываю Олины ладони своими и прижимаюсь щекой к ее прохладной щеке. – Вечером заключение будет у тебя на электронке.
Как правило, я не вру клиентам. Я не пренебрегаю обязательствами и могу работать несколько дней кряду без перерыва на сон. Но это в другой жизни.
С Олей же я плюю на условности и забываю про бумаги, сиротливо приютившиеся в кабинете, куда я ни разу не заглянул за все праздники. И не испытываю ни малейших угрызений совести по этому поводу.
– Макар ждет нас вечером на приеме, помнишь? – Аверина кивает головой и целует меня на прощание.
Жадно, до помутнения рассудка и до абсолютно непечатных выражений, несущихся в адрес Слонского и его компании.
Здание холдинга, успевшее набить оскомину, возвышается среди менее вычурных многоэтажек ледяной иглой.
Не отошедшие от застолий работники-зомби заполонили весь холл первого этажа и теперь активно стараются урвать спасительную дозу кофеина, норовя угробить кофейный аппарат. Только что выдавший последний эспрессо удачливой брюнетке в терракотовом ангорковом платье.
Ну а я поднимаюсь на тринадцатый этаж, чтобы убедиться, что на фоне усталого Евгения Аркадьевича, цедящего остывший чай, и хорохорящейся Инги, мечущейся между столом, шкафами и сейфом, я выгляжу преступно счастливым.
– Может быть, тарталетки с икрой?
Пытается изобразить хорошую мину при плохой игре блондинка, на что я нетерпеливо отмахиваюсь. Намереваясь как можно скорее закончить с документами и успеть заскочить за цветами для невесты Торопова.
Попутно гадая, как милейшее создание, которое чуть ли не падает в обморок при слове «жопа», могло позариться на хамоватого, чересчур прямолинейного амбала.
Зарывшись в выписки по счетам и многочисленные платежки, я пропускаю и обед, и материализовавшийся прямо перед носом стакан с шотландским виски, и эффектное появление Оли.
Только звучащий в гробовой тишине родной голос, отдающийся вибрацией где-то в груди, заставляет поднять голову и затаить дыхание.
– Добрый день, Евгений Аркадьевич. Извините за вторжение, но меня отдел кадров к вам отправил. Я все-таки решила уйти. В отпуск, – генеральный дуется, пыхтит, но все же не решается отчитать небрежно опирающуюся на мое кресло сотрудницу.
– Давай сюда свою писульку.
Неприветливо выдавливает Слонский, наверняка осведомленный о нашей связи, попеременно зыркая то на меня, то на Аверину. Оля премило улыбается, как будто только что мысленно выпотрошила внутренности своего руководителя, и припечатывает безапелляционным.
– С последующим увольнением.
Ну а не обремененный никакими комплексами я ставлю жирную точку в то ли служебной драме, то ли третьесортном фарсе.
– Моя девочка.
Спотыкается о ковер Инга, чуть не сломав каблук своих модных синих «Маноло» из последней коллекции. Растерянно крякает Евгений Аркадьевич, с противным скрежетом катающий дорогущий именной «Паркер» по стеклу. Влад роняет на пол поднос с нарезкой и бросается ее собирать, чудом не сталкиваясь со своей блондиночкой.
Я же испытываю садистское удовлетворение, поднимаясь и вытаскивая из ослабевших пальцев Слонского подписанное заявление. И со спокойной душой покидаю полный хмурых лиц кабинет, понимая, что здесь меня больше ничего не держит.
Глава 18
Оля
Я выскальзываю из здания вслед за Максом и жадно глотаю колючий морозный воздух. Уверенно шагаю к его черному «Доджу», ломая ботинками снежные сугробы, и чувствую себя так легко, как будто за спиной растут крылья.
Я ныряю в пропахший мятой салон, спиной ощущая чужой пристальный взгляд, и невольно оборачиваюсь. Влад зачем-то вышел на ступени и теперь ежится, растирая предплечья. То ли с грустью, то ли с ревностью наблюдает, как Макс предупредительно захлопывает за мной дверь.
Пару мгновений я пытаюсь найти в себе хоть каплю сочувствия и остатки уважения к человеку, бывшему некогда близким. Но моя затея с треском проваливается, а я забываю обо всем и растекаюсь карамельной ванильной лужицей, когда Белов садится на водительское сидение.
Он кладет ладонь мне на колено, пробегается пальцами вверх и с силой сжимает бедро, отчего адреналин моментально впрыскивается в кровь, разгоняет пульс и пробуждает самые грязные фантазии с Максом в главной роли.
Я с трудом подавляю желание наброситься на него прямо сейчас. Прячу нездоровую одержимость и ненадолго примеряю на себя образ пай-девочки. Все-таки Макар
