Это мне уже начинает нравиться… Учитывая, что я сама догадываюсь, что у него за метод. Видела я там у него в холодильнике несколько бутылочек горячительного, и… Что уж говорить, я не алкоголичка, но Нового года ждала по причине, что наконец-то напьюсь.
«Этот год был непростым», — говорю в голове голосом Путина.
Расставание с парнем, закрытая сессия, авария, незнакомец в лесу…
В общем, напиться хочется — хотя бы раз в году. А раз меня лишило данной возможности дерево, в которое я врезалась… Должна же я сделать это хоть где-то?
Вдруг став послушной девочкой, виляю хвостиком и направляюсь за Давидом на кухню. Он достаёт бутылку из холодильника, открывает её и наливает мне бокал. Решил начать с шампанского. Отлично, я всё равно крепкое не пью.
Быстренько, залпом, всё выпиваю. Надеюсь, не заболею.
И щурюсь, отмечая, что сделала это одна. В руках Давида ничего.
— А ты заболеть не боишься?
— Нет, — хмыкает, будто гордясь этим. — Я закалённый. И без трусов, как некоторые, по лесу не бегаю.
Шмыгаю носом, смотрю на свои голые ноги. Это правда. Надо бы трусы уже надеть. Но просить у Давида — стыдно.
Ладно, сделаю это чуть попозже, когда шампанское в голову ударит.
— Так, — командным тоном проговариваю, упирая руки в бока. — Сейчас идём на чердак, если он тут есть. И ищем новогодние украшения!
— А если не найдём?
— Будет грустно, — пожимаю плечами. Но вдогонку бросаю: — Но я готова сидеть и вырезать снежинки из бумаги. Я видела, что она здесь есть!
Пусть только попробует увильнуть.
Мужчина, хоть и сопротивляется, уже послушно идёт за мной. Подливает мне шампанского, и в какой-то момент мне кажется, что он хочет меня опоить. А я, как дурочка, ведусь, без умолку болтая. Зато нахожу украшения!
Кучу мишуры, гирлянд, дождика и шариков.
Уже пьяненькая несусь в гостиную, где решаю праздновать Новый год. Не на кухне же!
— Вот здесь, в центре, поставим столик, — играю в репортёра и дизайнера одновременно. — Ёлку… Да прямо тоже на стол.
Она небольшая, поместится в импровизированную подставку.
Быстренько украшаю её, отставляя на тумбочку. Давид тем временем распутывает гирлянду.
Приступаю к украшению комнаты. На удивление, Давид молчит, изредка тихо вздыхает, будто раздумывая о чём-то и явно жалея.
— Это будет самый лучший Новый год в твоей жизни! — обещаю ему, подгоняя на кухню за стулом.
Он помогает мне принести стул. И даже терпеливо подставляет его туда, куда я сказала. Повешу на гардину гирлянду. Чтобы дождиком красиво струилась у окна. Выключим свет, включим гирлянду.
Ух! Красота будет!
Делаю ещё несколько глотков, залезая на стул.
— Только не упади, — слышится внизу.
— А ты не каркай.
Кое-как закрепляю гирлянду.
Ладно, упадёт, ещё раз прицепим! Или по полу потом кинем, если Бруно не сожрёт.
Оу, интересно, а если он её съест, светится она там будет?
Мотаю головой, отгоняя весь этот бред.
Но делаю это так сильно, что перед глазами всё плывет, и я оступаюсь.
— Ой, — говорю куда-то в воздух.
Теряю равновесие, пытаюсь схватиться за штору и делаю только хуже.
Слегка обернувшись, поскальзываюсь и стремительно, ощущая себя мешком картошки, лечу вниз.
А там, внизу, меня ждёт ошарашенный взгляд Давида. Только недолго.
Не знаю, какой паук укусил этого мужика, что он вдруг превратился в Питера Паркера, но он всё же ловит меня.
Но я всё равно продолжаю лететь вперёд, ощущая, как упираюсь животом в его лицо.
Зажмурившись, вытягиваю руки вперёд, ударяясь ими о диван.
— Блин блинский, — срывается с губ. Больновато было…
Тяжело дышу и даю себе слово, что никакого больше шампанского.
Как же нам повезло, что за спиной Давида стоял диван! И мы оба упали на него, а не на пол, расшибив себе всё что можно.
Как же я ненавижу эти наручники… Только и делаю, что падаю и падаю с ними.
Вздыхаю, привставая. Поясница что-то болит.
Опустив голову, встречаюсь с рассерженным взглядом мужчины.
Неловко вышло…
Учитывая, что я уже второй раз сижу на нём верхом.
— Мне кажется, это намёк, — кидаю глупую шутку. Пытаюсь скрасить этот момент, лишь бы он сейчас не скинул меня и, разозлившись, не ушёл. — Намёк на то, что, если вдруг мы займёмся секасом, я буду сверху.
Блин, я же ещё и без трусов.
Блин!
А он без майки. Куртку-то мы давно сняли уже — в ней жарко.
А я думаю, чего это мне между ног так тепло… А он, закипая, как котелок, греется с каждой секундой всё больше. И у меня всё горит в буквальном смысле.
— Дядь, у тебя температура?
Хорошо, что я ему на лицо не упала. Было бы такое фиаско… Но я же не в странном пошлом романе, слава богу.
Нет же?
— А я говорила, — тихонько и опасливо бубню себе под нос, продолжая сидеть на нём, — что нужно было шампанским лечиться. А ты всё «закалённый, закалённый»…
— Ты… — выпаливает, вдруг перемещая свои ладони с моей поясницы на попу.
Глава 14
До-ве-ла.
Нет. Я не жалею, что тогда вновь заковал нас в наручники. Наоборот, мне было интересно, сколько я выдержу.
Мало. Ничтожно мало. Я уже закипаю, как чайник. Выпускаю из ушей пар.
Член в штанах постоянно полыхает, отчего теперь болит. Хочется ему. И мне — жутко.
А тут она ещё. Сидит верхом, без трусов. Смотрит так невинно пьяненькими сверкающими глазками. Так и намекает шаловливо: «Трахните меня, пожалуйста. Только первый предложите. Я стесняюсь».
Хочет. Но правда стесняется. По глазам вижу.
Девочка с огоньком. Не против порезвиться. Но без большого опыта. Сколько ей там? Лет
