может, там…
– Ты абсолютно прав, друг мой, – маг устроился на диване поудобнее, закидывая ногу на ногу, – Если бы ты закончил перевод моих заметок, мои слова не были бы столь удивительны тебе. Но, коль скоро этого не случилось, поведаю обо всем сам… – он сложил пальцы домиком и, принимая на себя вид завзятого лектора, завел, – Итак, ворасы. На сегодняшний день, как вам известно, во всем мире сохранилось лишь одно существо, обладающее умением обращаться в паука. Это существо мы все знаем под именем Анхель, а кроме того, как мне поведал Венсен, знаем и что он принадлежит к роду Мактиере. Но, как сказал все тот же Венсен, Анхель некогда был обращен другим ворасом, что позволяет сделать вывод – ворасов в свое время было значительно больше, чем сейчас. Одно время этот народ процветал и множился, жил в согласии с людьми и иногда помогал им. Но в какой-то момент все изменилось – ворасы почувствовали в себе силу и возжелали подчинить человечество своей воле. Ничего удивительного, что люди не захотели покориться им, и тогда лучшие из лучших магов выступили против человеко-пауков, и одолели их, навеки обратив в членистоногих. Среди этих магов был и Рейнир, о чем ты, мой дорогой предок, вероятнее всего, не знал, ибо миссия эта держалась магами в тайне. Как бы там ни было, а ворасы стали пауками, обычными, ничем не примечательными созданиями, и таковыми и должны были остаться до скончания веков… Чеслав же хочет изменить это, – Альберт сдвинул брови и немного выпрямился; в голосе его зазвенела странная решимость, – Он хочет вернуть в мир ворасов, но времена изменились! Тех, обращенных, уже давно нет в живых, ибо ворасы не бессмертны, и проводя ритуал, он не вернет ворасов… Он обратит пауков в людей.
– Обычных пауков?.. – Людовик, впечатленный рассказом и даже не находящий в себе сил язвить, медленно повел головой из стороны в сторону, – То есть, на каждом квадратном метре, в лесах, полях… в каждом доме, в каждой квартире?..
– Да, – маг немного приподнял подбородок, – Да, мальчик мой, ты всегда был понятлив и догадлив. Этот ритуал… сложен, причем сложен невероятно, а кроме того – опасен для проводящего, но, судя по всему, Чеслава это не беспокоит. Впрочем, не только его… Для проведения ритуала ему необходима кровь девяти девушек, имевших близость с ворасом, быть может, оплодотворенных им, а значит, Анхель тоже принимает в этом участие. Было четыре жертвы, одна за другой после шести лет ожидания, а это может значить только одно. Ритуал возвращения ворасов можно осуществить лишь в одну-единственную ночь – Ночь Большой луны, ибо только тогда им хватит сил на это. Значит, ночь уже близка… И они хотят успеть до нее.
Альберт замолчал, и в комнате вновь повисла тишина. Никто из слушателей мага, включая и его собственного сына, не знал, что сказать, не мог представить, как реагировать на такие известия. Преступления Чеслава, и без того вселявшие ужас и неприязнь в их сердца, оказались куда как страшнее, имели под собою подоплеку еще более ужасную, угрожали жизни целого мира.
Пауки – часть мировой экосистемы. Если каждый из них станет человеком, если они исчезнут с лица земли… Быть может, поначалу человечество и не заметит этого. Но постепенно, постепенно экологическая катастрофа будет обретать все большие и больше масштабы, и кто знает, к чему придет в конце концов.
– Что нам делать?.. – Эрик, первым решивший подать голос, мягко сжал пальцы ошарашенно замершей рядом с ним супруги, пытаясь успокоить ее, – Его надо остановить, но как?.. Если он смог одолеть даже тебя…
– Будь добр не напоминать мне об этом, – маг быстро улыбнулся и, тотчас же забывая о глупых обидах, глубоко вздохнул, – Нам… Нам, Эрик, не вам, а всем нам, потому что это касается абсолютно всех, придется действовать сообща. Я чувствовал… я знал, что ваш приход принесет мне вести о чем-то важном, чем-то глобальном, но не мог предвидеть, что́ это будет, – он вновь оглядел всех присутствующих и, остановив взгляд на сыне, чуть развел руки в стороны, – Надо решать. Вы пришли ко мне, к нам за помощью и я могу оказать ее вам. Но… существуют некоторые условия, без выполнения которых я не могу согласиться. Даже под угрозой гибели.
– Нет, ну как всегда! – Людовик, едва не отбросив чашку с чаем, со стуком поставил ее на пол возле стула, на котором гордо восседал все это время и, вскочив, всплеснул руками, – Дядя в своем репертуаре! Чеслав задумал тихий конец света, а он нам ставит условия! Вот никогда ведь просто так не поможет, а, ну никогда…
– Тихо, Луи, – Винсент, хмурясь, поднялся из большого кресла, где расположился сам и, шагнув ближе к дивану, немного склонил голову набок, – Выслушаем, потом будем возмущаться. Что у тебя за условия, потомок?
Мужчина, мягко усмехнувшись, немного откинулся на спинку дивана, располагаясь на нем удобнее.
– Условий всего два. Одно из них – это мое личное желание, а вот второе, увы, суровая необходимость, без которой я физически не сумею оказать вам помощь. С какого же мне начать?
– Предпочту услышать о необходимости, – Эрик, несколько помрачнев, встал так, чтобы заслонить Татьяну собой, – Если мы не сумеем исполнить ее, то о личном можно будет даже не вспоминать.
– Какой он мудрый, правда, капитан? – умилился Людовик, глядя на Андре, – Мой брат твоего папашу мигом на место поставит, пока я буду разбираться с тобой!
Парень медленно и глубоко вздохнул и, по примеру собеседника, поставив чашку на пол, сцепил руки в замок, глядя на него исподлобья.
– Тебя просили заткнуться… кузен, – бросил он, – Я присоединяюсь к этой просьбе. Говори, папа.
Альберт, наконец-то получивший возможность вставить хоть слово среди бесконечной трескотни своих собеседников и родственников, чуть улыбнулся, вновь приподнимая подбородок.
– Я слишком слаб, Эрик, – отвечал он, обращаясь исключительно к молодому графу, – Сейчас, в своем нынешнем состоянии я бы был скорее помехой, нежели помощью вам. Поэтому мне необходимо вернуться в замок, ибо только там я смогу вновь обрести былую силу.
Блондин нахмурился. Условие было справедливым, он не мог не признать этого, но как выполнить его, представлял себе слабо. Кроме того, подозревал, что выполнение может принести вред им самим.
Луи, видя, что брат колеблется, негодующе упер руки в бока.
– Исключено! Тебе нечего делать в замке, там тебе никто не будет рад! Вообще, совсем, абсолютно никто, включая и… – он осекся, вспоминая, что о маленьком Анри лучше не говорить: реакция Альберта на это была
