Богдан так скептически отнёсся к их дружбе, Кристине стало неприятно. Захотелось побесить его, раззадорить, чтобы отбить желание лезть не в свое дело. С чего он вообще взял, что может подвергать сомнению её слова?
Девочка прищурилась и, сама не ожидая от себя такой смелости, спросила:
— А что насчёт нас? Какая у нас с тобой могла бы получиться любовь?
Богдан ничуть не удивился этому вопросу; казалось, он заранее готовил ответ на него.
— У нас? Скорее всего, мания. Любовь — одержимость. Самая сильная привязанность. Буря чувств и эмоций. Это не для слабаков.
Неожиданно…
— Почему именно этот тип?
— Потому что это любовь — наказание. Сначала кажется, будто ты ничего не чувствуешь к человеку, а потом он цепляет так, что не вырвешься. Без него уже нельзя; он нужен тебе как воздух.
— Бред какой-то! Ничего подобного я к тебе не чувствую, — пробормотала Кристина, сама не понимая, зачем врёт.
Наверное, это были те самые слова, которыми можно описать её отношение к Богдану: сначала безразличие, потом ненависть, а потом… непонятно что. Какой-то коктейль из эмоций, от которого временами становилось не по себе, но не возникало даже мысли о том, чтобы это прекратить.
Неясно, как, чем и почему, но факт остаётся фактом: зацепил.
— Я тоже ничего не чувствую, — равнодушно кинул Богдан, обходя стол и садясь на свое место. — Именно поэтому мы и не встречаемся.
Очередная невольно проскочившая искра попала прямо в грудь. Стало прохладно, но девочка и виду не подала, молча кивнула и снова погрузилась в работу.
"Закройте душу, мне дует…"
22 глава
«Это был явно не мой день. Вне всяких сомнений», — подумала Кристина, возвращаясь домой после работы в отвратительном настроении. Заходить в квартиру не хотелось. Села на скамейку возле подъезда и разрыдалась.
Вчера мама в сотый раз пыталась убедить её в необходимости пойти на свадьбу Митяя и поддержать молодожёнов. Причём чем больше она говорила, тем быстрее рос градус ненависти к празднику в общем и к брату в частности.
После долгих доказательств женщина, кажется, смирилась с упертостью дочери и оставила её в покое, но буквально через час в квартиру завалились счастливые Лиза и Митяй, сообщили, что определились с местом проведения торжества, тамадой, и даже смогли утвердить список гостей.
Рассказ сопровождался громкими возгласами и взрывами смеха, которые не смогла бы заглушить ни одна дверь в мире. Готовиться к предстоящему рабочему дню в такой обстановке было невозможно. Кристина выпила двойную дозу обезболивающего в попытках остановить непрекращающийся звон в ушах и легла спать очень злая.
Проснувшись утром после четвёртого звонка будильника, ей хотелось только одного: остаться в постели, забыть обо всех делах и ни с кем не видеться. Но, к сожалению, радиопрограмму никто не отменял, поэтому девочка усилием воли вытащила свое тело из-под одеяла и потащила его на работу.
Утренний эфир, посвящённый классической музыке и медитациям, Кристина ожидаемо провалила. В буквальном смысле стёрла все попытки удариться в радость своим унылым и безэмоциональным голосом.
После передачи Костя в сдержанной форме напомнил ей, что обычно люди включают радио в такие часы для того, чтобы зарядиться позитивными мыслями на весь день. А тут диджей Зайцева… Без настроения и с кучей неразрешимых проблем в голове.
Этот ужас не мог пропустить мимо ушей даже шеф, поэтому зашёл лично прокомментировать его в кабинет № 9.
— Ну, ребята, вы даёте! Совершенно бездарный эфир! — высказывал он, широкими шагами меряя студию. — Кристин, что это было? Такое ощущение, что из тебя все соки выжали!
— Простите, шеф. Настроения нет, — чуть слышно выдохнула девочка.
Сергей Александрович резко остановился посредине комнаты.
— Даже слышать этого не хочу! — сердито выкрикнул он. — Настроения у неё нет! Пойми, Кристина, диджей — он как клоун, должен работать на публику. Никому не интересно слушать заунывные голоса на радио. Исправляйся, иначе уволю!
И вышел. Кристина безразлично пожала плечами.
— Ну и пожалуйста!
Богдан, которому тоже некомфортно было находиться в этой депрессивной обстановке, решил поднять бодрость духа девочки разговорами.
— Ты вчера что-то начинала говорить о Митиной свадьбе, — напомнил он. — Когда празднуете?
— А-а-а, и ты туда же! — взвыла Кристина. — Я уже слышать не могу об этом всём! Достали! Свадьба через неделю. Скорей бы она прошла, чтобы все наконец заткнулись! Я в это время буду лежать под одеялком и молиться, чтобы о моем существовании никто не вспомнил!
— Как? Ты не пойдёшь?! — ужаснулся юноша.
Кристина выдохнула, предчувствуя надвигающуюся истерику, и резко подняла глаза на парня.
— А зачем мне туда ходить? Для кого? Митяй точно не будет рад меня видеть — мы в последнее время ещё больше разругались. Остальным вообще по барабану буду я на этом празднике жизни или нет.
— А маме?
— Ну, только разве маме… — девочка потупилась. — Бодь, скажи, вот почему в жизни всегда всё так сложно? Все эти свадьбы, родственники, традиции… Надоело! Вот взять бы и сбежать куда-нибудь подальше от всей этой суеты. Туда, где нет проблем, стрессов, вранья. Просто забыть обо всём и наслаждаться тишиной…
— Знаешь, что, Крис? Ты сама всё усложняешь.
— С чего такие выводы? — удивилась девочка.
— С того. Ты как Снежная Королева — заковала своё сердце ледяными цепями и сидишь, боишься, как бы и кто не разрушил.
— Некому их разрушать, понимаешь, Богдан, некому! — воскликнула Кристина. — Всем на меня наплевать!
— Прекращай истерить, а? — голос Кузнецова резко изменился, стал более жёстким и решительным. — Ноешь и ноешь, как маленькая! Тебе самой не противно? Может, стоит наконец взять себя в руки и перестать сетовать на судьбу? В мире есть тысячи людей, которым сейчас намного хуже! Тысячи, понимаешь? Люди болеют, люди умирают! Ты думаешь, им не плохо? Но они держатся и не ноют, потому что просто не привыкли себя жалеть. Боль пожирает их изнутри, но они стискивают зубы и терпят. Терпят ради тех, кто находится рядом! Перестань страдать из-за каждого пустяка, слышишь? Ты же себя этим убиваешь! — Богдан взял её испуганное побелевшее лицо в свои холодные ладони. — Посмотри на себя: вот что ты творишь? За этот месяц ты очень сильно изменилась! Думаешь, это жизнь тебя сломала? Нет. Ты сама себя мучаешь! Пытаешься как-то повлиять на то, что невозможно исправить, вместо того, чтобы просто взять и смириться. Нельзя так, Крис! Прекращай!
Богдан устало выдохнул. По бледной щеке побежала обжигающая слеза, и юноша отвернулся. Ему было больно, очень больно видеть слабого человека, который не готов бороться с трудностями жизни.
Два года назад он сам был
