кленовый листок.
В полном молчании прошло минут десять. Наконец парень не выдержал.
— У тебя что-то случилось?
Кристина словно очнулась от глубокого сна. Тихо вздохнула и прошептала:
— Да. Осенняя грусть.
— Грусть сама по себе не приходит, — заметил Кузнецов. — Для этого нужна какая-нибудь причина. Ну-ка, рассказывай, кто такая эта Осень?
Девочка с улыбкой посмотрела ему в глаза.
— Похоже, что ты.
— Я?
— Да, ты. И Костя. И Сергей Александрович тоже. Просто лето как-то быстро закончилось.
— Ну и чёрт с ним, с этим летом! Мы и осенью зажжём!
Кристина засмеялась:
— Конечно, зажжём! Особенно я — на уроках физики и математики.
— Крис, ты чего? — удивился Богдан. — Школа — это же круто!
— Тебе, конечно, круто, потому что ты её закончил, — съязвила девочка.
Парень с улыбкой пожал плечами.
— Тебе тоже последний год мучиться осталось.
— Да, тут ты прав. Это обстоятельство радует меня больше всего, — Кристина вздохнула. — И всё-таки, если честно, это лето было лучшим в моей жизни.
— В июне ты была другого мнения…
— В июне всё было по-другому. За эти три месяца произошло столько всего — и плохого, и хорошего — что впечатлений хватит на весь оставшийся год.
«И, конечно, ты — моя первая причина считать это лето счастливейшим из всех. Потому что именно ты внёс в него счастье. Потому что ты и есть — счастье…»
И хотя эта мысль не была произнесена вслух, Богдан словно прочитал её в глазах девочки. Скрывая нежность в сияющих глазах, он улыбнулся, и Крис растаяла. У него была такая улыбка, от которой голова резко и приятно кружилась, а сердце стучало так бешено, как будто хотело выскочить из груди…
Богдан встал со скамейки.
— Помнишь, как мы когда-то встречали рассвет? — спросил он. — А сейчас я хочу вместе с тобой проводить закат. Пойдём?
Девочка кивнула, и он осторожно взял её за руку.
— Ты же не против?
Кристина улыбнулась и вместо ответа крепче сжала его ладонь в своей.
* * *
Гулять по ночному городу, держась за руки — это незабываемое, ни с чем не сравнимое удовольствие, когда на улицах так мало людей и машин, а горящие фонари над мостовой создают ощущение праздника.
Дул холодный северный ветер, и Кристина задрожала в своей тонкой кофточке. Заметив это, Богдан быстро снял с себя кожаный пиджак и накинул ей на плечи.
— Ты будешь иногда забегать к нам на студию? — спросил он.
Кристина кивнула.
— Я постараюсь. Просто понимаешь, это последний год учёбы. Начнутся подготовки к экзаменам, тестирования и всё прочее. Свободного времени, наверное, не будет совсем.
— Я понимаю, но всё-таки… Слушателям будет очень тебя не хватать. Ну, и мне немножко…
— У тебя под боком всегда будет Костя, а слушатели… Бодь, ты правда думаешь, что из меня получился хороший диджей?
— Конечно, — уверенно сказал парень. — Знаешь, мне вообще кажется, что в списке лучших радиодиджеев Москвы ты стоишь на втором месте.
— На втором? А кто на первом?
— Я, разумеется!
Кристина засмеялась.
— Нет, с твоей до небес завышенной самооценкой надо что-то делать!
— И что ты предлагаешь?
— Надо подумать, — девочка кивнула на скамейку под старым пожелтевшим ясенем. — Может, посидим?
Богдан послушно сел и устремил взгляд в небо. Ночная мгла постепенно таяла, и из-за горизонта уже были видны первые лучи раннего солнышка. Над головой с прощальными криками пролетела стая перелётных птиц, и юноша невольно подумал, что с приходом осени их волшебная летняя история подходит к концу.
Три месяца — казалось бы, так много, но когда ты по-настоящему счастлив, время летит незаметно. Завтра всё будет иначе. И вроде бы визуально ничего не меняется — та же студия, те же эфиры — но всё равно чего-то не хватает.
И он точно знает, чего. Ощущения счастья. Той отчаянной свободы и безграничной радости, которыми он жил в последнее время. Тех сумасшедших чувств и эмоций, которые он впитывал в себя, как живительный эликсир, залечивая ими душевные раны.
Богдан посмотрел на Кристину. В её тёмных блестящих зрачках отражались лучи восходящего солнца. Она перехватила его взгляд и улыбнулась.
— Знаешь, моя мама всегда твердила, что в жизни нужно искать человека, с которым можно поговорить на разные темы. Который сможет поддержать любую беседу и с пониманием ответить на все вопросы, — задумчиво сказала она. — А мне кажется, что это не так. Гораздо важнее встретить человека, с которым будет комфортно молчать.
Богдан наслаждался её тихим мелодичным голосом, вглядывался в красивые черты лица. Мягкий утренний свет бросал на щёки персиковые оттенки, и это лицо казалось загорелым и очень чувствительным.
Не выдержал и нежно прикоснулся губами к её губам. В этот момент мир словно перевернулся: и сверчки запели громче, и листья на деревьях зашелестели сильнее, а в душе вместо дождливой осени вновь забушевало жаркое лето.
Эпилог
Традиционная сентябрьская школьная линейка, как и ожидала Кристина, была монотонной и очень скучной. Моросил мелкий дождик. Жутко хотелось спать. А если учесть тот факт, что домой девочка вернулась только в половине пятого, а в шесть уже была на ногах, чтобы успеть уложить волосы и накраситься, то желание хорошенько выспаться и понежиться в постели казалось просто огромным.
Поэтому, когда эта двухчасовая тягомотина наконец закончилась, Кристина облегчённо вздохнула и упала на скамейку, чтобы растереть онемевшие от стояния на высоченных шпильках ноги. Из толпы выбежала радостная Лера.
— Поздравляю с последним в твоей жизни началом учебного года! — прокричала она, подбежав к подруге, сунула ей в руки огромный букет белых роз и расцеловала в обе щеки.
— Ничего себе! Спасибо, — Кристина восторженными глазами смотрела на букет. — Какие красивые розы! И где ты их только достала? В цветочных магазинах ещё вчера всё раскупили.
— Это не я, это Богдан для тебя расстарался, — подмигнула Лера. — Очень хотел сам прийти на линейку, но шеф не нашёл, кем заменить его в утреннем эфире. Поэтому попросил меня передать цветы. Кстати, он тебе ещё записку начеркал.
«С 1 сентября, Зайчонок! Надеюсь, эти розы смогли хоть немножко поднять тебе настроение.
P.S. Шеф дал команду вести дневной эфир вместе. Поэтому, моя дорогая коллега, в час дня мы с Костей ждём тебя в нашей студии. Не опаздывай!
Люблю, целую, обнимаю,
твой Богдан К.»
— Ну, так чего же мы стоим? — спросила Лера.
— Побежали!
