домой, выпьешь успокоительного, поспишь, и все образуется…
— А хто ж ее так?
— …потом пригласим терапевта, куплю путевки в горы и… Кого?
— Ее, — сочувственно покачав головой, Снеженика бесцеремонно указала пальчиком на Ксюху. — Всю косу как есть девке отрубили и дегтем вымазали… За что ж ее, а? Никак, блудная?
— Да ты совсем берега попутала, овца патлатая? — терпение Ксюхи тоже было небезгранично. — Вадим, забирай ее и валите! Пока я и в самом деле санитаров не вызвала!
— Ругается… — удивленно заключила Снеженика, доверительно заглядывая в лицо Вадиму.
— Конечно, ругается… — растерянно согласился Вадим. Он озабоченно оглядел девушку, потом придвинулся поближе и схватил ее в охапку: — Снеж, ну хватит, не смешно, прошу тебя!
И тут же получил по рукам.
— Ты, Димитрий, странный какой-то! — вдруг заявила Снеженика, выпутываясь из его объятий и краснея. — Сначала бы сватов, да сговор, а уж потом руки-то распускай! А то я не хочу потом в дегте, как она…
Вадим растерянно отшатнулся, ища глазами помощи у Ксюхи, но та только фыркнула и упулилась носом в телефон.
Снеженика тем временем жеманно улыбнулась, прикрываясь краешком одеяла:
— А я уж думала, не нравлюсь я тебе, уж сколько слез пролила, да и вовсе отчаялась. А ты сватов-то засылай, глядишь, а я не откажу…
— Отказала вообще-то, — устало выдохнул Вадим, сползая на край дивана. — Кто сказал, рано мне замуж, давай пока так поживем?
Глаза Снеженики округлились как две полные луны:
— С Федоськой меня путаешь?
— С какой Федоськой?! — застонал Вадим, вскакивая с дивана. — Снежа, хватит! У меня сделка! Если я ее упущу, никакой тебе Швейцарии, поняла? Что за блажь? Если вы меня так разыграть решили, то это вовсе не смешно!
— Можно тебя на минуточку? — вдруг поманила его пальчиком Ксюха. — Вы, как вас там, Глаша, да? Посидите тут пока, угу?
Она подцепила Вадьку под локоток и настойчиво потащила его в гостиную.
— Вот, нашла, смотри! — торжественным полушепотом объявила она, прикрыла задвижную дверь и ткнула пальцем в телефон. — Где тут… мистика и тайны… зеркала… бла, бла, бла… А! Вот! «…были описаны случаи, когда пациент переставал воспринимать реальность, объявлял себя другой личностью, зачастую даже из совсем другой страны или времени. При этом человек начинал разговаривать на незнакомых ему ранее языках и выдавать некие факты, о который раньше представления не имел, но они имели место быть в истории. С точки зрения медицины это объясняется как редкий вид шизофрении…», так, это пропустим, вот! «…экстрасенсы называют это явление реинкарнацией или переселением душ, но носящим временный и обратимый характер»… Бла, бла… «…подобное возможно только при стечении крайне редких обстоятельств, как то: соотношение определенного отрезка времени, подходящего по душевным показателям объекта для обмена и наличия сильного энергетического артефакта». Вадь! Это зеркало! Я когда его на барахолке покупала, мне продавец сказал — магическое! Ну я не поверила, думала, цену набивает! А оно, похоже, того… И в самом деле непростое.
Вадим молча слушал ее, сидя на диване и уперев локти в колени. Нетерпеливо морщился, скептически поджимал губы, мотая головой, и все время поглядывал на часы.
— Че за бред? — пробормотал он, сдавив пальцами виски. — Ты хочешь сказать, что она гадала и нечаянно поменялась душами с… как ее там? Какой-то Глашей?
— Да! — глаза Ксюхи выражали такую искреннюю степень восхищения, что Вадим сделал себе пометку вызвать психиатра и ей.
Он молча поднялся с дивана и направился в прихожую.
— Короче. Мне все это не смешно. Наиграетесь — скажи ей, пусть позвонит. У меня китайцы…
— Какие китайцы?! — всплеснула руками Ксюха, хвостиком следуя за ним по пятам. — Тут исключительно редкий случай! На всю историю единичный, может быть! Ты что, не понимаешь, твоя Снежа сейчас зависает где-то в глухом селе в теле девки Глаши, а эта самая Глаша — вот она, тут!
— Прекрасно. Вот и разбирайтесь, — Вадим нашарил среди обуви свою куртку, но Ксюха безапелляционно вырвала ее у него из рук.
— Что значит — разбирайтесь? Ты же видел, она меня боится! А тебя хотя бы узнает…
— Ты все это серьезно что ли сейчас? — недобро прищурился Вадим.
— Нет, блин! Я, знаешь ли, каждое утро с пяти утра в такой дурдом играю! Мне, между прочим, сегодня с Вениамином к выставке готовиться надо!
— Вот и готовься! Только зоо-психиатру его покажи сначала…
— Вадим! А ну-ка вспомни, ты хоть раз слышал, чтобы она молилась? Замуж за тебя спешила? Я уж молчу, что она отродясь не видела корову и даже понятия не имеет, что ее можно доить!
— Не трудно в интернете посмотреть… — Вадим отобрал у Ксюхи свою куртку, выудил из кармана ключи от машины и блымнул сигнализацией.
— Постой, ты куда? — напугалась та. — Ты что, меня с ней одну оставишь? Вадь! Я ее боюсь! Не уходи!
Ксюха резво выхватила у него брелок и бегом метнулась в гостиную.
— Отдай! — рявкнул вконец обозленный Вадик.
— Не отдам! — довольно высунулась из-за двери та, и по блестящим глазам было понятно: хоть неделю ищи — не найдешь, куда она его спрятала. — Давай поговорим с ней! Вадь! Задай вопросы, давай послушаем, что она ответит, проверь мою теорию, ну ты же умный, а?
Вадим грубо выругался и в сердцах скинул куртку обратно на пол.
Глава 12
Глаша аккуратно сползла с дивана. Что за изба такая диковинная? Тесная, хоть и обстановка богатая. Она с восхищением погладила ладонью диванную обивку, а ткань-то дорогущая какая! Никак, только цари такую себе позволить могут! Это в какую же сказку расчудесную ее занесло?
В том, что именно занесло, а не приснилось, она не сомневалась. Еще с детства помнила рассказы бабушки Анисьи, как приключилось с той однажды диво дивное… Решилась она тогда погадать на Святки на старинном зеркале, что от бабушки ей досталось. Далеко на чердаке прятала мать это зеркало, так нет. Полезла, в паутине вся вымазалась, но достала. А все потому, что решиться не могла, принять предложение соседа Данилы, али отказать.
Ну не пара он ей, — думала Анисья. Она девка видная, с приданым, а он? Только и славился по селу, что выходками своими дурными. Что ни слово — то шутка, что ни дело — так беда. Другие парни, что богатыри, подковы руками гнули, а этот хлипкий, да только на гармони играть и горазд. Да зато как! С соседних сел съезжались послушать, когда тот на ярмарке концерты устраивал. Весело с ним, душа радуется, а с другими тошно. И как ни бегала она от него,
