в бой.
Подобной наглости Вадим никак не ожидал, и теперь в карусели по кухне кружили и он, и Ксюха, и Звездоцап, и неосторожно заглянувший на кухню в поисках завтрака Чубчик.
— Твою ж…! — грязно выругался Вадик, не без труда вытолкав Ксюху в коридор и подперев могучим плечом дверь кухни. — Сумасшедшая моська! Кому рассказать — не поверят!
— Поверят! — срывающимся голосом поведала Ксюха, истерично роясь в сумочке в поисках успокоительного. Не нашла и тяжело сползла по стенке на пол.
— Что за..? — Вадик нервно взлохматил волосы. — Короче! Я не знаю, что вы тут вчера ели, пили или курили, но я разберусь — мало никому не покажется! Но сейчас мне некогда! Просто до ужаса некогда! У меня сделка с китайцами, и если вы ее сорвете…
В пару шагов перемахнув коридор, он зашел в спальню и осторожно присел на краешек дивана возле Снеженики.
— Снежа, поехали домой, а? — Вадим попытался аккуратно стянуть с нее одеяло, но не тут-то было. Та вцепилась в него мертвой хваткой.
— Кисунь, ну прости меня… — виновато зашептал он, пригнувшись к ее уху. — Я все понял — поедем в Швейцарию. Я все сделаю, как ты захочешь. Что еще? Я дурак. Только поехали домой пожалуйста…
Ксюха, презрительно фыркнув при виде этих телячьих нежностей, скрестила руки на груди.
— Да она тебя не слышит даже! Вон, как бормотала, так и бормочет…
— И давно это с ней? — посерьезнел Вадим, прожигая строгим взглядом Ксюху.
— С утра… Я ж говорю — корову, грит, доить пора. Ну я обалдела, думала, лунатит что ль во сне? Встала, свет включила. А она меня как увидела, да как заорет дурниной: «Бесовка! Бесовка!» — и прятаться! На себя бы с утра в зеркало глянула сначала, овца в колечках! И не надо мне тут! Мне стрижка короткая идет, все на работе говорили! И в черный она сама мне советовала покраситься, ведь «Черный цвет так изысканно гармонирует с бледной кожей!» — возмущенно процитировала та, пародируя манеру сестры.
— Так, — отмахнувшись от словесного потока, попытался сосредоточиться Вадька. — Чем вы перед сном занимались?
Он обвел глазами комнату и остановился на столе, где все так же красовались два зеркала. Вопросительно задержал взгляд на Ксюхе.
— Это что?
— Ой… — обомлела та, вылупив глаза и прикрывая рот ладошкой. — Вадь, ты только не ругайся…
— Ну?
— Она вчера гадать пыталась. На суженого…
— Вот как? — брови Вадима удивленно поползли вверх.
— Нет, ты не подумай! — сбивчиво затараторила Ксюха. — Она просто проверить хотела, ты это или не ты… А то вдруг это не ты, а она… Ой… — Ксюха окончательно сбилась, сообразив, что сболтнула лишнего, стушевалась и замолчала.
Вадим поджал губы и понятливо кивнул головой.
— Дай догадаюсь, кто надоумил…
— Ну, знаешь! — тут же взорвалась Ксюха. — Я, между прочим, работаю! Не высыпаюсь! Мне некогда ее сопли розовые подтирать! Сам тоже хорош! Чего не догнал вчера? Не вернул? Спать небось, довольный, завалился, мол, пусть опять Ксюша расхлебывает!
— Тю! Понеслась! Это может быть взаимосвязано? — он ткнул пальцем в зеркала, потом — в бормочущее одеяло на диване.
Ксюха, едва открыв рот, чтобы продолжить гневную тираду, вдруг задумалась, перевела взгляд с Вадика на зеркало, потом на диван и неожиданно выцепила глазами валяющееся на полу полотенце.
— М-м…
— Не мычи.
— М-может… — едва проблеяла она, не сводя с него испуганных глаз.
— Каким образом?
— Н-ну, если она выпустила потустороннюю сущность из зеркала, та вроде как могла свести ее с ума…
— Этого еще не хватало…
— Нет, это в теории. Я в этом не разбираюсь, если честно! Надо бы покопать в интернете. Я просто кино смотрела, там вызывали с помощью спиритического сеанса чью-то душу, а потом не смогли ее обратно запихнуть, и оно всех поубивало… Вадь?
— А?
Вадим, похоже ее и не слушал, думая о чем-то своем. Вот что за характер? Вечно замкнется и в уме уравнения решает. Поэтому Светке с ним и трудно. У той темперамент, ветер в заднице и в голове, а этот… вечно набычится и сам себе на уме. Может, потому что мозгов много. А вот Светке бог не додал.
Вадим тем временем пододвинулся вплотную к Снеженике и обхватил ладонями ее дрожащие пальцы. Та постаралась высвободиться и громче забормотала молитву.
— Снеж, девочка моя… — Вадька настойчиво сжал ее ладони и аккуратно высвободил из дрожащих пальцев край одеяла.
А та замерла, поджав колени и зажмурив глаза. Почувствовав, что ее лишили единственного убежища, сжалась в комок, закрыла лицо ладонями и в голос завопила.
— Да что с тобой, Кисунь? Посмотри на меня, пожалуйста! — Вадик обхватил ее за плечи, затем осторожно отлепил ее руки от лица, прошелся пальцами по щеке и нежно подцепил за подбородок. — Ну же?
Голос его звучал так ласково и успокоительно, что даже Ксюха расслабилась, а Снеженика, перестав вопить и почуяв на себе сильные мужские руки, тихо всхлипнула и осторожно приоткрыла глаза. Моргнула удивленно, вперив обалделый взгляд в лицо Вадима и тихо ахнула:
— Димитрий?
Глава 11
— Эмм, ну если хочешь, пусть будет Димитрий, — неуверенно согласился Вадька. — Хотя я и по паспорту Вадим… Кисунь, поехали уже, а?
— Я Глаша! — вдруг радостно доложила ему Снеженика, чем повергла их с Ксюхой в крайнюю степень изумления. — Глаша — соседка твоя, не узнаешь?
Девушка так глупо улыбалась сквозь слезы, что Вадим невольно предположил, что без психиатра тут не обойтись.
— Оооо! — закатила глаза Ксюха и полезла за телефоном.
— Не надо, не звони! — тут же напугался Вадим.
— Куда?
— Ксень, у меня сделка! С иностранцами! Я воюю за них с конкурирующей фирмой! У них руководитель пожилой, принципиальный, помешанный на семейных и культурных ценностях. И компаньона в России ищет под стать. Ты хоть представляешь, что будет, если они нароют, что я девушку свою довел до дурки? Мне репутация сейчас нужна прозрачности хрустальной!
— Чего? — вылупила глаза Ксюха. — Я вообще-то собиралась погуглить, что это с ней…
Глаша переводила испуганные глаза с одного на другую.
— Бесовка! — шепотом поведала она Вадиму, прижав ладонь к губам.
— На себя посмотри, кукла надутая! — вспылила было Ксюха, но Вадим остановил ее жестом.
— Снеж, это Ксюша — сестра твоя! — приобняв девушку за плечи, тихо объяснил он. Та залилась румянцем и смущенно отстранилась.
— Сестер у меня две, — вдумчиво пояснила Снеженика, загибая пальцы. — Ульянка и Дуняшка — двойневые они, и им по восемь лет. А енто я не знаю, кто. Правда, не бесовка?
— Правда, — улыбнулся Вадим, настойчиво прижимая ее к себе. — Мы сейчас поедем
