Вот раньше Алкор мог безжизненные планеты превращать в такие вот уютные. Колонисты прилетали, создавали гравитацию, накачивали атмосферу, окультуривали грунт, превращая его в плодородную почву, леса сажали, зверей запускали, рыб, лягушек всяких. А теперь из-за этой войны даже трубопровод починить без посторонней помощи не могут… Война — это неразумная трата сил. А кто здесь с кем воюет!
— Понятия не имею.
— Ну, ничего. Это мы выясним. А как войну будем прекращать?
— Не знаю.
— Ну, ты когда-нибудь это делала?
— В этом измерении — нет, а про другие не помню.
— Значит, нет, — подытожил он с неожиданным удовлетворением. — Но ведь когда-то же надо начинать!
Так мы и шли, держась за руки и разговаривая на разные, не слишком значительные темы.
Первые туземцы встретились нам через полчаса. Мы увидели позади себя появившуюся из-за поворота повозку с впряжённым в неё сухопарым волом. Рядом с повозкой шёл невысокий смуглый мужчина в просторном синем одеянии, надетом поверх голубой рубашки и подпоясанном широким поясом, украшенным чеканными бляшками. Такими же бляшками были покрыты голенища его сапог. На поясе висели ножны с мечом. В повозке сидела женщина с чёрными косами. На ней было прямое белое платье и ярко-алая накидка на плечах.
Мы чуть посторонились, чтоб пропустить их, но мужчина остановил вола и взглянул в нашу сторону. Я его не интересовала совершенно, но Тахо вызывал неудержимое любопытство.
Мужчина что-то сказал, указывая на щенка. Дешифраторы тут же развили бешеную деятельность, причём почему-то решили работать на пару. Они бойко переговаривались, и их быстрые металлические речитативы гудели из динамика-клипсы. Наконец, они пришли к общему мнению и перевели вопрос аборигена примерно так:
— Этого лешего вы ведёте на ярмарку? Хороший леший больших денег стоит. Это тебе не хвостатые, которые со времён последнего вторжения не переводятся.
— Это я леший? — зарычал Тахо, скаля свои острые белые клыки и злобно вращая глазами.
Женщина на повозке вскрикнула, а мужчина схватился было за меч, но потом передумал и начал нахлестывать быка, который припустил крупной рысью.
— Что за манеры! — вздохнула я.
— Да, только увидели, и сразу ругаться, — закивал Тахо.
— Я не о них. Я о тебе. Ты посланец цивилизованных миров, а ведёшь себя, как самый натуральный леший.
— Конечно, мне нужно было два раза приветственно гавкнуть, подать лапу и станцевать собачий вальс!
— Это было бы лучше, чем рычание и клацанье зубами.
— Не уверен, — фыркнул Тахо, и мы пошли дальше.
Однако, когда нас обогнала другая повозка, и её молодой возница в бордовом костюме одобрил выставочные качества моего «лешего», щенок не стал проявлять агрессию. Вместо этого он серьёзно взглянул на обидчика и доверительно сообщил:
— Биссектриса — это такая крыса, которая бегает по углам и делит углы пополам, — потом подождал, когда дешифратор переведёт это откровение и показал длинный розовый язык.
Нас ещё обгоняли другие повозки, а потом мы начали обгонять пеших путников, и все восхищались Тахо, так что он вскоре даже перестал обижаться и счёл, что считаться лешим не так уж обидно.
— К тому же, — добавил он. — Если нам понадобятся деньги, то один способ заработать мы уже знаем!
Я тем временем посматривала на местных жителей и находила много схожего с алкорцами. Например, их костюмы явно происходили от алкорской тоги, надеваемой на куртку и подпоясанной поясом с бляшками.
Прислушиваясь к языку, я улавливала слова схожие с алкорскими, и вообще звучание языка Диктионы напоминало тарабарский язык алкорских детей.
К нам относились спокойно и дружелюбно, и я уже решила, что особых осложнений с этим не предвидится, когда произошла встреча, несколько встревожившая меня.
Возле одной из сторожевых башен, выстроенных вдоль дороги, мы заметили стражников. Они и раньше встречались нам, но их поведение было очень спокойным. Они просто сидели возле своей башни и глазели на прохожих. Но эти стояли группой, внимательно и тревожно слушая человека, сидевшего на высоком белом коне. Конь нетерпеливо приплясывал под ним, а он, хоть и сидел без седла, совершенно не замечал неудобств.
Закончив свою речь, он сорвался с места и помчался по дороге, видимо, к следующей сторожевой башне, но неожиданно заметил нас. Он резко осадил своего резвого скакуна, отчего тот возмущенно заржал и встал на дыбы. Несколько мгновений всадник рассматривал нас подозрительным взглядом больших прозрачных глаз. Он был совсем не похож на тех, кого мы видели раньше. Его белокурые длинные волосы были начёсаны, от чего стояли почти дыбом. Обтягивающий серо-голубой костюм со стоячим воротником выгодно подчёркивал стройность хрупкой фигуры. Лицо его было бледным и не привлекало бы внимания, если б не кукольная правильность его громадных глаз, маленького изящного носа и аккуратных розовых губ. В нём было что-то неестественное. И, наконец, я поняла, что на его лицо был наложен хорошо подобранный декоративный грим. Это всё длилось лишь мгновение, а потом он пришпорил коня и помчался прочь по своим делам.
IV
У следующей башни стражники стояли, уже внимательно осматривая проходивших мимо. Это вызывало недоумение путешественников, но так как стражники никого не трогали, их не спрашивали, чем вызван такой интерес. У другой башни повторилось то же самое. Мы уже знали, что народ идёт в город на праздник, и потому настороженность охраны меня смущала.
Город был столицей королевства. Из подслушанных разговоров я поняла, что король Дикта Кибелл в честь Праздника Королей и приезда Короля Оны Юниса устроил для народа ярмарку и гулянье.
Это было нам на руку. Можно было затеряться в толпе, послушать, поговорить с людьми и решить, что делать дальше.
Город показался из-за поворота неожиданно. Он как-то сразу вырос из-под земли янтарной кладкой крепостных стен. Я была готова поклясться, что этот полупрозрачный, тёмно-медовый материал — янтарь. Он светился своей глубиной, притягивая взгляд, и входить под полукруглую арку распахнутых ворот было приятно.
Сразу же за ними мы увидели две шеренги вооруженных воинов в сияющих на солнце кольчугах, но они, как и их собратья у башен, лишь наблюдали за людьми, входившими в город, ничего не предпринимая. От воинов меня отвлекло нечто более прекрасное.
Я увидела, что мы входим на площадь, заполненную народом и окружённую настоящими дворцами из разноцветного янтаря. Широкие в основании, они поднимались вверх витыми колоннами, на которых лежали плавно изогнутые крыши, похожие то на опавший лист, то на крылья бабочки, то на плывущего морского ската. Я засмотрелась на них и не заметила, что мой спутник куда-то пропал. Впрочем, по-настоящему обеспокоиться я не успела, потому что он вынырнул из толпы, сверкая своими синими
