Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
кавернозный, так что бурить его было нелегким занятием. Примерно через 30 см бурения под пронизывающим ветром керн откололся и внизу показался более плотный лед. Этот керн мы посчитали за верхний слой льда и бросили его в бак для кровли. Бурение продолжалось. На глубине 40–50 см показалась вода и я, по опыту бурения озерного льда на станции Новолазаревская, уже решил, что мы пробурили толщу льда, но не тут-то было. Вода продолжала поступать, а лед не кончался. Лед был хотя и более плотный, чем на поверхности, однако имел ту же необычную вертикальную структуру и был явно неоднородным, а с пустотами. Бурили все по очереди — помогало согреться под пронизывающим ветром, хотя температура была не очень низкой, выше -10оС, но сильный ветер превращал нашу эпопею в серьёзное испытание: нас просто сдувало со льда, а по небу низко ползли почти черные зловещие тучи. Бурить вдвоем, как мы делали это с Сашей, у нас не получалось. То ли лед был сложнее, то ли агрессивная манера бурения Николая затрудняла совместную работу, трудно сказать. В итоге, промучившись около 2 часов, мы пробурили рекордную скважину глубиной 255 см и отобрали около 10 кернов. После этого я принял решение дальше не бурить. Бак для керна был полностью заполнен, а кроме того, скважина стала отклоняться от вертикали и бур стал часто застревать. Появилась реальная угроза его заклинивания и даже утери. До нас, несколько лет назад ребята из ААНИИ пробурили здесь скважину, глубиной 230 см и тоже не пробили всю толщу льда. А в позапрошлом году наши парни в 46 РАЭ пробурили 180 см и дошли до воды. Коля в той экспедиции участвовал и говорит, что тогда лед был другой, однородный. После завершения работ с глубокой скважиной, мы пробурили еще несколько мелких (до 30 см) скважин, чтобы заполнить баки поверхностным льдом. Во время отдыха от бурения я поднялся на прилегающую к озеру скалу и обнаружил там большое петрографическое разнообразие: жильные граниты рапакиви, разнообразные гнейсы, слюдяные сланцы, пегматиты, диориты, в общем большинство из того, что встречается среди кислых интрузивных пород. Как всегда, не удержался и набил карманы образцами разных камней.
По окончании работ мы подтянули все баки со льдом, снегом и водой к месту, куда может подъехать ГТТ — рядом с бывшей водозаборной станцией. На станции я спросил Киселева, когда он выделит нам ГТТ, он сказал, что только завтра. Пока мы работали на озере, Киселев подыскал для Милы соответствующую экологическую нишу на станции. Её поставили на камбуз мыть посуду, чему она, как человек с тонким восприятием окружающего мира, была очень недовольна и на следующий день высказала это руководству на борту «Федорова». Покормили нас не плохо. Каждому было дадено по большому куску рыбы с помидорами из банки, горошком и макаронами. Не ресторан, конечно, но чувство голода было заглушено капитально. После обеда Денис с Николаем опять сыграли в бильярд причем оба мазали мастерски. Потом Киселев, проходя мимо нас, сказал, что у нас есть время до 18:30, и мы все дружно засобирались на прогулку — Мила, Саша из Росгидромета, Денис и я. Николай просил его исключить из этого мероприятия, он здесь уже не в первый раз.
Из нескольких возможных вариантов, выбрали подъем к православному кресту, возвышавшемуся над станцией. Преодолев сначала ледяной склон, а затем скалистую осыпь добрались до креста. Оказалось, крест был поставлен в 1996 г. официозом в честь российских полярников при поддержке компании Юкос, которая, вероятно, мечтает добраться до антарктической нефти и газа и загадить все вокруг так же, как они делают это в России. Освящен, крест православной церковью и лично Патриархом Алексием II. Сверху от креста открылся прекрасный вид на всю станцию и аэродром, расположенный с другой стороны от высотки с крестом. Молодежная станция оказалась очень большой, гораздо больше Новолазаревской. От полярников я узнал, что это была наша самая крупная станция. До сих пор мне осталось непонятным, почему руководство решило срезать именно станцию Молодежная. Может быть, из-за больших размеров ее сложнее и дороже обслуживать, чем другие станции?
Визуальное изучение с холма аэродрома вфявило на нем четыре брошенных и вмерзших в лед самолета: ЛИ-2 и ИЛ-14. Решили их обследовать. Ближе всех оказался ИЛ-14. Я помню этот самолёт по работе в Сибири — когда-то он был надежной трудовой лошадкой отдаленных регионов. С ЛИ-2, героем освоения северных регионов нашей необъятной родины в 50-х и 60-х гг. я успел повстречаться только в 1968 году на Камчатке. В последствии, он был вытеснен ИЛ-14, который в свою очередь уступил место АН’ам и ЯК’ам.
Вблизи самолет представлял собой унылое зрелище. Все что можно было снять, было снято, а внутри он был заполнен многолетним льдом с проталинами, что являло сюрреалистическую картину. Полазали по салону и пофотографировались, а Денис даже умудрился залезть в кабину пилота и сфотографироваться за штурвалом этого когда-то столь популярного лайнера. Теперь же этот самолет был больше похож на призрак, или атрибут одного из американских фантастических фильмов о неприглядном будущем, ожидающем землян после космических катаклизмов или термоядерной войны. Нам всем осталось непонятным, почему же эти самолеты, стоившие казне миллионы рублей, были здесь так бездарно брошены, ведь они же были на ходу и могли улететь сами. Примерно в половине шестого мы были в кают-компании, по дороге изучив горные породы холма, на котором стоит крест. Это были все те же разнообразные породы гранитного ряда, а также гнейсы с включениями отдельных кристаллов и небольших скоплений гранатов. Однако гранат содержащих пород здесь было значительно меньше, чем на Новолазаревской. В петрографическом отношении породы на Молодежке мне показались более разнообразными и интересными, чем в оазисе Ширмахера, хотя общий ландшафт последнего, значительно красивее, чем окружение станции Молодежная.
Вертолет прилетел в 18:30 и уже через десять минут мы были дома, т. е. на борту «Академика Федорова», который на ближайшие 3–4 месяца стал нашим домом. Как водится, тяпнули в каюте коньячку и обсудили с Сашей проделанную нами работу, наметив программу на завтра. Пока нас не было Инна вместе с биологами отобрала очередную порцию планктона для наших исследований. После пришло известие, что у Саши Плишкина оборвался черпак, причем произошло это после того как он поругался с Ольгой Воскобойниковой и сказал, что ничего ей не даст из этого черпака, а Ольга с Инной
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
