воин. Сражался достойно. Но сражаться достойно – это долг, обязанность любого итошина, а за исполненный долг негоже ждать похвалы.
Два года назад во время битвы при Зубастом Ущелье До’Эйве познакомился с И’До, который оценил его воинские навыки и взял в свой отряд. До’Эйве с радостью принял предложение, к тому же в той битве пал его первый удоган, и юноша остался без командира. Недавно же И’До сделал его своим первым помощником и даже напророчил До’Эйве титул удогана. Это стало смущать молодого воина… Ему ведь было всего восемнадцать лет.
Великий И’До стал удоганом в девятнадцать! А ему, До’Эйве, до титула ещё сражаться и сражаться!
Но юноша старался меньше думать о будущем. Он делал то, что должен был делать: служил императору, слушался своего командира и убивал демонов.
Он не ожидал, что отправится в Долину. Но был рад тому, что всё случилось именно так.
Он считал Долину местом торговцев, а не воинов, но сейчас всё изменилось! Впереди их ждала неизвестность. А «ступать без страха и сомнения в неизвестность есть суть воина», – гласил кодекс.
А ещё, останься До’Эйве жить в Шохане, наверняка бы оказался одолеваем своими душевными терзаниями.
Всё началось недавно, когда одним погожим вечером на берегу Лунного Озера он встретил прекрасную Рейве. До’Эйве упражнялся с мечом, а она просто гуляла…
Не только мужчины итошинов умеют обращаться с оружием! И мальчики, и девочки берутся за сталь с шести лет! И пусть женщин-воинов в разы меньше, чем мужчин, считается, что женщина также должна уметь защитить свой дом при внезапной атаке демонов.
Но в тот вечер Рейве просто гуляла… Шла по берегу, а лёгкий ветер трепал её волосы. До’Эйве спросил её имя, она ответила. Он назвал своё, она улыбнулась и ушла… До’Эйве попытался вернуться к своему занятию, но понял, что руки его уже не могут держать меч. И это смутило его. Грустный, он вернулся в свой дом и долго не мог уснуть.
С тех пор он встречал Рейве несколько раз на улицах Шохана, и она так же мило улыбалась ему. А он не находил себе места!
Он понимал, что теперь не может заниматься с мечом на своём любимом месте, на берегу озера, потому что если встретит её, то выронит меч из рук…
Но руки не держали меч уже и во время тренировок в иных местах. Не в Лунном Озере было дело! Он думал только о ней, а не о битвах и кодексе Доцу. Даже И’До заметил перемену в нём. Но До’Эйве тогда ничего не рассказал командиру.
Он понимал, что между мужчиной и женщиной может вспыхнуть чувство. Итошины – обычные люди, они заводят семьи, рожают детей… Но чувство, что пришло к нему, мешало быть воином! Тело не слушалось, голова не работала!
Когда И’До объявил, что через несколько дней их отряд отправляется на юг, До’Эйве вздохнул с облегчением. Наконец-то он избавится от терзаний и искушений!
Также он решил рассказать о своих переживаниях И’До в надежде получить от старшего товарища дельный совет.
3
Завтракали в большом кругу; удоган, воины и послушники – все вместе. И’До ценил единство.
Ели овощную похлёбку, пшеничные лепёшки и варёные яйца. От обильного завтрака, предложенного удоганом Горо, И’До не отказался. Предстоял пусть не столь тяжёлый, но всё равно утомительный переход по туманным взгорьям. А до самой Долины основной пищей итошинов должно было стать вяленое мясо яулов. Не самая приятная перспектива… Перенести-то можно всё, но сытная трапеза и дух укрепит, и новых сил в бою придаст!
Служитель постоялого двора выгонял яулов из стойбищ. И’До дал команду грузить на них поклажу.
Когда выходили из ворот, До’Эйве радушно попрощался с Мицу и пожелал его крепости долгого мира.
От Лаухана на юг стелился прямой тракт, проходивший между серых скал. Опасности сорваться в пропасть уже не было. Могучие горы севера постепенно становились всё ниже и ниже, пока не обратились в пологие каменные возвышения. По таким дорогам можно было ходить без сопровождения илы. Конечно, могли атаковать демоны. Точнее, за пару недель обязаны были атаковать хоть раз. Но каждый итошин всегда должен был быть готов отразить внезапную атаку.
Шли молча.
По кодексу, любой воин на переходе обязан молчать, а говорить лишь тогда, когда этого требует ситуация. Враг ли рядом, неизвестное существо, зверь или человек, а может, поранил ногу острым камнем – тогда говори. А не нравится, что туман сырой, что вокруг прохладно, что хочешь есть – молчи!
До’Эйве предпочёл бы пробираться по опасным горным тропам, как предыдущие семь дней. Потому что все эти дни он думал о том, как сделать верный шаг, как не сорваться в пропасть и как успеть за илой.
А на ровной прямой дороге только и оставалось, что вспоминать Шохан. Вспоминать Лунное Озеро… Вспоминать Рейве!
До’Эйве думал о ней, и это пугало его. А вдруг демоны? А он внезапно дрогнет!
Юноша решил непременно обсудить это с И’До на будущей ночной стоянке. Не откладывать столь нужный разговор на долгий срок.
Интересно, а что сейчас творится в головах моих соратников? Идём мы вперёд, отмеряя шаги среди этого плотного тумана. Думать не о чем, вот я и вспоминаю прошлое, вот и мечусь между своих искушений… А о чём думает И’До? О чём думают сосредоточенные Тодо и Ган-Иолай? Вспыльчивые Джо и Ладо?.. Неужели я первый воин, кто подвергся таким испытаниям? Наверняка нет! Были и другие! Но они же перебарывали свои страсти! Ибо кодекс до сих пор существует, а мы живём по кодексу!
4
Сидели возле костра. Образ Рейве не выходил из головы До’Эйве.
Почему она так приглянулась мне? Что в ней особенного?
До’Эйве внимательно разглядывал лица сестёр-близняшек Лири и Найнук, – послушниц, совсем ещё юных. Решил, что они красивые. Обе миловидные, со светло-золотистыми волосами. Различить их по волосам только и было можно: у Лири они короткие, у Найнук ниже плеч. Но ведь сёстры не вызывали у До’Эйве подобных эмоций. Он просто относился к ним, как к своим соратницам, боевым товарищам…
Почему же Рейве?..
Теперь До’Эйве задержал взгляд на Биу, походном летописце. Та сидела и записывала что-то на лист пергамента. Она заметила, что До’Эйве смотрит на неё и подняла глаза.
– Что-то случилось? Всё в порядке?
– Да! – До’Эйве опомнился, – О чём пишешь?
– Про сегодняшний переход… – Биу немного удивилась вопросу.
– Но ведь сегодня ничего не произошло?
– Почему? Мы вышли из Лаухана, долго шли по тракту, сейчас разбили лагерь… Всё это – тоже события. Это важно. История народов записывается именно так!
До’Эйве понял, что сейчас может выглядеть глупо и решил немного пройтись вокруг стоянки.
Джо в стороне лупил затупленным мечом по огромному камню. Рубил рьяно и неистово.
Такие, как Джо, не могут без битв…
А«джо’ганы – это особые воины итошинов. Самых буйных приводят к полю битвы с демонами на цепях или в стальных клетях, а затем выпускают. Тогда а’джо’ганы вымещают в бою весь свой гнев, всю свою ярость, неистовость…
В Джо буйный нрав заметили ещё с рождения, потому и дали такое имя. Ему на роду написано было быть а’джо’ганом. Сейчас он частично мог контролировать себя, но не постоянно. Стоит разозлить – становится одержимым. Кто знает, что будет лет через шесть? Возможно, и для Джо понадобится клеть.
Ладо вот тоже обладает непростым характером, однако ему вряд ли суждено стать а’джо’ганом. Ладо умеет сдерживать себя. Джо – нет.
В другой стороне от костра разлетались искры. Ган-Иолай, назначенный дежурный, точил мечи себе и послушникам.
Воины точили себе мечи сами. Тем же, кто не принял посвящение, в походе этого делать не разрешалось. Только в мастерских. Кодекс говорил, что грамотная заточка столь же важна, как и сила, и скорость удара. Не умеющих точить меч в воины не берут. А получил титул воина – тогда уже заботься о своём мече сам!
И«До, например, вообще никогда не делал этого прилюдно: либо отходил далеко от стоянки, либо ждал, когда все уснут, а он примет дежурство. И, похоже, сейчас время этого заветного обряда приближалось.
