— Прекрати. Не разочаровывай меня, — я выдернула руку, и провела по его щеке, — Ты не такой. Ты — лучшее, что случилось со мной за последние несколько лет.
Илья был зол, он вышел из себя, я таким его раньше не видела, но едва он услышал, последнюю фразу, злость улетучилась, и в глазах появилось отчаяние.
— Марта. Как я теперь без тебя?
Я обняла его, поцеловала в висок:
— Ты справишься.
После чего я быстро выскользнула из квартиры и бегом сбежала по лестнице. Я бежала по улице, а слёзы застилали мне глаза. Его отчаяние, его попытки быть брутальным и доминирующим, человек хотел отказаться от своего «я», он готов был притворяться, лишь бы я осталась рядом с ним. Как я теперь буду без него? Я не представляла.
Я вернулась в общежитие и столкнулась с Леркой. Она, увидев моё состояние, не выдержала и руганулась матом.
— Ковалевская! Ты какого хера тут делаешь? Ты ж в Испании должна быть, а?
— Тссссс, не шуми, Лерка, не надо.
— Что случилось, пупсик?
— Беда, случилась. Лерка, беда. Я оказалась дрянью первосортной, гнилой до мозга костей.
— Марта. Что с тобой?
— Ничего, Лерка, со мной — ничего, я-то целая. А вот они. Ну да ладно, Игнатова. Прощаться будем. Съезжаю я сегодня.
— Ты чё? Головой ударилась, Весна?
— Нет, моя хорошая, нет. Не ударилась. Попрошу тебя знаешь о чём — вот этот конверт отдай в деканат через две недели. Не раньше. Поняла? Я там число написала, когда Лёвушке нашей отнести надо.
— Сделаю, Марта, — Игнатова поняла, что дело серьёзное, что-то случилось, а вот что, я ей не скажу.
Я вызвала такси. Мы обнялись, поцеловались, Лерка проводила меня до машины, и я уехала. Не в новую жизнь, а на верную смерть.
Через шесть с половиной часов после взлёта самолёта мне позвонила мама:
— Марта, что происходит? Почему Майя прилетела одна и такие ужасы рассказывает?
— А это не ужасы мама. Это жизнь, — я держала ровный холодный тон.
— Не понимаю, что с тобой и что вообще происходит, — начала было она, но я её перебила.
— А ты никогда не понимала, мам. Куда тебе. Сначала бабушке меня скинула, личную жизнь устраивала, потом родила новому мужу новую дочь. Я не вписывалась. А потом и вовсе отожгла — скинула уже двух спиногрызов больной матери, и особо не парилась. Правда, мам? Очень ведь хорошо жить в Испании и знать, что дети под присмотром и всё что от тебя требуется, это немножко денежек переводить.
— Марта!
— Что Марта? Что Марта? Что ты знаешь о моей жизни? Ты знала, что меня обижали в школе? Ты знала, что меня били и унижали в этой долбанной деревне? Потому что я городская и защитить меня некому! Меня всегда было некому защитить! И папа не мой! И маме нахер не нужна!
Я слышала, как мама плакала. Я никогда не думала так. У меня замечательная семья, в которой меня любили и обо мне заботились. Но я должна это сделать.
— Марта, девочка, не говори так. Всё не так. Я не знаю, что с тобой случилось, но я приеду и мы всё решим.
— Я не хочу тебя видеть. Не смей ко мне приезжать. Живите долго и счастливо, но вот как-то без меня.
Я сбросила вызов, после чего заблокировала все номера семьи, Ильи, Лерки и Ани.
Марты Ковалевской больше нет.
12
Гудящее безмолвие и одиночество, разрываемое порывами ветра. Шум города остался где-то внизу и совсем не долетал сюда. Там, внизу, суетились крохотные цветные пятнышки, двигались машины. Ветер закрутил мои волосы и швырнул мне их в лицо, я вздрогнула. Стоя на крыше, я боролась со своим страхом. Длинная гигантская панельная многоэтажка, двенадцать этажей. Это очень высоко. Это очень страшно. И это мой единственный шанс.
Оставалась неделя до завершения работы. Всё свободное время я занималась тем, что раскладывала обстоятельства, анализировала последствия предполагаемых действий. Очень мало вариантов, который сводили вероятность, что меня поймают, к минимуму. Я должна попытаться.
А сейчас я преступница. Я украла паспорт. В ЗАГСе у специалиста, который собирает заявления для выдачи справок о смерти. Пришлось залезть к ним в систему и устроить заварушку. Я с угрюмым скорбным лицом вожусь с «заявлением по поводу смерти моей бабушки», и пока сотрудники бегают из кабинета в кабинет, разбираются, что же происходит с системой, начинает глючить охранная и пожарная сигнализации. Срабатывают, прекращают, опять срабатывают, заикаясь звучит голосовой текст тревоги, опять сирена. Я пользуюсь моментом. Пришлось выгрести почти всё из ящика, у меня не было времени выбирать. Позже, подобрав подходящий документ, быстро избавилась от остальных, просто перемотала пачку скотчем, завернула в черный пакет, предварительно подчистив «пальчики», выбросила в мусорный бак. Я обдумывала этот план сутки. Больше никогда в жизни я не буду так рисковать. Сердце просто выпрыгивало из горла, ладони вспотели, перед глазами мелькали красные вспышки. Никогда в жизни мне не было так страшно. Это не для меня. Это не для моей психики. Я была близка к истерике.
Каждый день в полдень я отправляю промежуточные варианты, они следят за ходом моей работы, и в последний день, когда я отправлю итог, за мной придут. Я должна быть готова.
Я вернулась ко входу на чердак в мой подъезд, спустилась на девятый этаж по лестнице и зашла в квартиру. Я сняла самую убогую квартиру, которые были в предложениях на Авито. Без ремонта с убитой мебелью, казалось, она разваливалась на части, рыдая гнилыми трубами и поскуливая ушатанной вентиляцией. Да, Марта, вот здесь и будет решаться твоя судьба. Привыкай к лишениям, теперь тебя нет, как будто и не существовало вовсе.
Мой последний день. Я стояла у ноутбука полностью готовая, в кроссовках, с туго завязанными и спрятанными волосами, с маленьким рюкзаком за плечами. Я отправила ссылку на хранилище с итогом работы, сразу же после нажатия кнопки я включила таймер обратного отсчета и вылетела на лестницу, через три минуты я на крыше. Раздался взрыв, и я что было силы побежала по крыше в направлении последнего подъезда. Через пару минут я уже спокойно спускалась по лестнице, не привлекая внимание. Я вышла из подъезда и завернула за угол. Дойдя пешком до автобусной остановки, я села в автобус. На автобусной станции спокойно и не торопясь купила билет на междугородний автобус в направлении Коломны, и через десять минут, сидя в середине автобуса на месте у прохода, я уже делала вид что сплю, натянув кепку на лицо. Ещё сутки я пересаживалась с автобуса на автобус, петляя и меняя направление на прямо противоположное.
Иногда мысли возвращались к моему плану, я очень надеялась, что никто не пострадал. Соседи были на работе, я специально проследила за ними утром, детей и людей из уязвимой группы на четырёх верхних этажах не было. Старики и дети начинаются с шестого этажа. Лифт я вывела из строя. Самодельное взрывное устройство собирала самостоятельно, отрывочно вспоминая физику и химию, посмотрев пару роликов в интернете с чужого аккаунта. Время было рассчитано идеально. Через пять минут после моего ухода таймер остановился, и в квартире раздался взрыв малой мощности, скорее даже просто большой «бах», и начался пожар. Я надеялась, что вызовут пожарных, и они немного задержат моих преследователей. А вообще — план уровня детского сада. Слишком много белых пятен и расчёта на удачу. Что ж, VESNA, ты фартовая. Я всегда была ответственным человеком с моральными принципами, но вот сейчас мне плевать, я просто хочу жить. Я не сделала ничего плохого. Я всего лишь любила цифры.
