и дождаться, когда на тебя совершат еще одно покушение.
— То есть будет еще одно? — цепляется он за слова.
— Я гипотетически. Но ты правильно заметил, притворяться — это не мое. Как и работать на тебя. Тем более становиться такой же безжалостной... — Проглатываю нелестное слово. — В общем, быть как ты.
Закусываю губу, вспоминая, как несколько минут назад меня очень будоражили прикосновения Дамианиса. По сути, чужого человека, о существовании которого до недавнего времени я даже не знала. А теперь то и дело хочу пройтись ногтями по его лицу. За то, что не церемонится, за грубость, за сорванные планы и надежды. За все!
— А так и не скажешь, что с мозгами. — Леон опускает пальцы на мой подбородок и опять ведет к шее.
— То есть если симпатичная, то обязательно дура?
— Я так не говорил.
— Может, я и не такая уникальная, как ты, не знаю нескольких языков, но подставить человека в любой момент ради своей выгоды не смогу. И вообще, ты последний из людей на этой планете, с кем бы я хотела иметь общие дела. Не говоря уже о том, чтобы терпеть твои прикосновения и отдать тебе невинность.
Леон не шевелится, наблюдая за мной.
— Похоже, ты не только пароль узнала, но и в компьютере моем порылась. Нашла что-то интересное?
— Много чего. И не особо приятного. Да, я не в том положении, чтобы диктовать условия, но заставить меня думать о тебе иначе, ты не сможешь, — произношу с вызовом. И отчасти с удовольствием.
— Думать, может, и нет. Но вот чувствовать — вполне.
В следующую секунду Леон развязывает пояс халата, и его руки оказываются на моей талии, обжигая жаром кожу.
11 глава
В груди горит ярким пламенем. Достаточно одного взгляда девчонки, чтобы я возбудился. Вроде ничего такого не делает, но всем своим видом и существом словно вызов мне бросает. Плохой идеей было поселить хакершу в номере — самообладание рядом с ней дает сбой. Ощущения похожи на отходняк после наркоза: кидает из крайности в крайность и до конца не отдаешь отчет собственным действиям. Если и дальше так продолжится, однажды выдержка полетит к чертям и красавица в насильники меня запишет. Чего бы не хотелось.
— Я боюсь. — Вся бравада и гонор Антонины улетучиваются, когда наши рты застывают в миллиметре друг от друга.
В глазах напротив нет страсти, там действительно только испуг. А я не так хочу. Совсем не так...
Люди нередко чем-то одержимы, и хуже всего, когда вот так. Хочешь тело, а не можешь его получить. Раздирают противоречия, включается животный инстинкт.
Ну сколько я ее знаю? Видел пару раз. Да только у страсти нет мотивов. Ведет меня от диковинки с самой первой нашей встречи.
С шумом втягиваю воздух и убираю от Антонины руки, силясь не думать о том, что у нее под халатом. А то, что успел рассмотреть, — мне нравится.
Она тут же запахивает халат наглухо и дерзко вскидывает подбородок, рождая интерес узнать о ней больше. Никогда до этой минуты не задумывался, чего хотят импульсивные и эмоциональные существа. Да даже взять Ванессу. Столько лет из себя робота-карьеристку строила, а недавно как с катушек слетела, маячит без конца перед глазами, мечтая оказаться в моей постели.
— К себе иди, — сквозь зубы чуть ли не рычу я и возвращаюсь на диван от греха подальше.
Как назло, и спорт запрещен — некуда выплеснуть накопившиеся эмоции. А их немало. Буквально разрывает на части. Какое-то пограничное состояние. Если раньше все шло по отлаженной схеме и я любую ситуацию мог повернуть в нужное русло, то сейчас сам на себя с трудом воздействую, не говоря уже о других людях. Дан прав, надо начать с себя и своей дисциплины, вернуть изнурительные тренировки, как только врач разрешит, и не забивать голову всякой херней.
Закрываю глаза и перевариваю все, что услышал за этот день от хакерши. Беру телефон, открываю в почте отчет Дана и медленно перечитываю. Каждую, сука, строчку. Что-то не сходится, и не пойму что. Какая-то деталь ускользает.
Голова опять трещит, хотя я и так выпил двойную дозу обезболивающего. Надо, похоже, менять препараты, эти не подходят. О чем и пишу в чате Когану. Он тут же присылает название другого лекарства и рекомендует сдать анализы. Желательно сегодня.
Даже ради собственного здоровья я не готов идти на такие подвиги, несмотря на то что время позволяет доехать до клиники. Оформляю доставку из аптеки в номер, дожидаюсь курьера и, приняв лекарство, снова заваливаюсь спать. Прямо на диване в гостиной.
Просыпаюсь я от жужжащего на журнальном столике телефона.
— Да, — отвечаю, не глядя на экран.
— Привет! Если разбудила, извини, но у меня самолет через два часа, а потом куча дел, буду не в сети, — быстро тараторит Ванесса.
— Куда едешь?
— Домой. Надо на несколько дней слетать в Тель-Авив. Справитесь без меня? Никаких глупостей не наделаете? Я с Маршаллом еле договорилась. Так что давайте без фокусов, хорошо?
— Зачем в Тель-Авив? — уточняю я, пропустив мимо ушей половину ее болтовни.
— Да ничего серьезного. Можно даже сказать, личное. Ты, кстати, как?
— Терпимо.
— Все. Оставляю тебя на Когана и Дана. — Помощница завершает разговор.
Не свойственна Ванессе такая суетливость. Впрочем, мне тоже несвойственно жить с какой-то незнакомой девкой.
Состояние коматозное, отвести бы как-то душу, но что бы ни делал — по-прежнему плохо. Лишь в соседней спальне мне несомненно стало лучше. Еще бы кое-кто нос не воротил и не носился со своей девственностью и принципами.
Опять завожусь, буквально с пол-оборота. Ну не та у диковинки ситуация, чтобы меня игнорировать и презирать, однако именно это своенравная, дерзкая зараза и делает. Чем заводит еще сильнее.
Поднявшись с дивана, иду посмотреть, как там она. Надеюсь, не только трусы надела, но и лифчик.
В который раз вспоминаю об увиденных прелестях и, прежде чем открыть дверь, вдыхаю и выдыхаю несколько раз. Член вообще в курсе, что хозяин положения я, а не он?
Моя гостья вновь сидит на подоконнике. На этот раз в одежде. Выглядит опечаленной. Я бы на ее месте, наверное, тоже горевал, если бы так жестко подставили.
Заметив меня, Антонина тут же сжимается, а я злюсь. Связался же на свою голову. Мало мне
