Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
приказа. Ругать и выражать недовольство не стал, наоборот, одобрил и вознаградил, возведя в графское достоинство. А что, ужели не заслужил? Получил же литератор граф Толстой орден из рук самого товарища Калинина, а от этого толку, почитай, много больше будет. С бородой, впрочем, Иван Петрович расставаться категорически отказался, чем вызвал определённую зависть в обществе и десяток доносов на августейшее имя. Забыли люди про первый кнут? Напомню ужо…
В данный момент механик походил более всего на укротителя диких зверей, втолковывающего что-то учёным обезьянам – именно такое впечатление производили его собеседники. Я ни при чём, хоть и не ахти какой красавец, но всё же… А вот Аракчеев, он тоже граф, оказывается, напоминал поднявшуюся на дыбы гориллу, неизвестно почто обряженную в военный мундир. Фёдор Васильевич Ростопчин – тот с мартышкой схож, только крупнее. И оба при параде, орденах и лентах, едва прикрытых прусским плащом на рыбьем меху. Морозоустойчивые у меня генералы, однако. Ничего, поморозят сопли на сыром ветру, живо поменяют форму одежды на более приличествующую климату. Специально до обеда здесь продержу!
Здесь, это на небольшом стрельбище, устроенном прямо на льду безымянной речушки близ Санкт-Петербурга. Вернее, название есть, но не царское это дело – каждый ручей знать в лицо. Высокий противоположный берег служил неплохим уловителем пуль, а местность на несколько вёрст была оцеплена гвардейцами, в нарушение моих же уставов одетыми в тёплые полушубки, подшитые кожей валенки, да папахи наподобие казацких. Они и не противились новой форме – пар костей не ломит, а хоть и апрель начался, но погоды вполне зимние стоят.
Семёновцы с любопытством косились издалека на странное оружие в руках Кулибина, и видно было, как шевелятся губы, сопровождая подсчёт количества выстрелов. И удивлялись. Да и я бы удивился, если бы не видел в своём будущем ружей с гораздо большей скорострельностью. До пулемёта изделие Ивана Петровича, конечно, не дотягивало, но с трехлинейной винтовкой при определённом допущении сравнимо. Вот если бы ещё сделать так, чтоб не приходилось закладывать заряды поодиночке… Недостижимая мечта, притом для бумажного патрона. Ну не колокола же, по примеру прадеда, переливать? Он – на пушки, я – на гильзы…
– Так вы не ответили на вопрос, граф, – продолжал настаивать Аракчеев, тайком сморкаясь в широкий рукав. – Какое количество ружей нового образца способны поставить наши заводы? И заряды… Потребность в них возрастёт многократно, не так ли? Каким образом всё это будет производиться?
– Если на то будет Высочайшее соизволение… – Кулибин делает паузу, и взгляды трёх пар глаз скрещиваются на моей августейшей персоне. Слово-то какое гадкое, прости, Господи!
А чего опять я? Ужели свет клином сошёлся?
– Дай-ка сюда! – Делаю вид, будто без самоличного испытания не то что ответов не будет, а и сам мир рухнет, провалившись в тартарары.
Ухватистая штука, особенно если, взявшись за ствол, хорошенько треснуть супротивника по башке прикладом. Штыка, по счастию, нет. А как стреляет? Отодвигаю руку Ростопчина, почтительно подающего патрон, и надеваю сумку с зарядами: если испытывать, то испытывать настоящим образом! Затвор тугой, он, как пояснял изобретатель, сжимает пружину ударной иголки и одновременно взводит курок. Ага, а куда тут совать? О, вроде разобрался… Приступим?
Мишени, представляющие собой обряженные в английские мундиры соломенные мешки на шестах, ровно в полутысяче шагов. Попаду? Пуля, во всяком случае, долетит. Забавно… Рассказывая вчера о её устройстве, граф Иван Петрович вдруг засмущался, понизил голос до шёпота, а само название вообще произнёс на ухо. Посмеялись и утвердили новое наименование боеприпаса: «грибная шляпка». Солдаты потом всё равно переиначат на старый лад, ну и пусть, зато в заграницах головы изрядно поломают, гадая, как сей частью организма можно выстрелить из ружья.
Ложусь прямо в снег, вызвав удивлённые взгляды. Ну да, они же тут привыкли стоя стрелять… нет уж, на фиг надо. Прицел непривычный: мушка неизвестно для чего заключена в кольцо, а сам целик сделан вообще в виде короткой трубочки. Непривычно, но очень удобно. Навожу мишени в грудь… Блин, а у спускового крючка совсем нет свободного хода… Выстрел! Нормальная отдача, чего жаловались? Только дымище… Представляю, что будет при пальбе плутонгами. Хотя чего представлять, видел сам неоднократно. Ага, через подзорную трубу, когда мамаша наконец-то отпустила погеройствовать на войну со шведами. На безопасном расстоянии погеройствовать. Следующий патрон… выстрел… ещё… Мешки в английских мундирах явственно вздрагивают при попадании, одному красномундирнику оторвало соломенную голову.
– Потрясающе, Ваше Императорское Величество! – По лицу Аракчеева видно, что не врёт и искренне выказывает восхищение. – Три хороших стрелка смогут противостоять роте! Да куда там роте, десяток солдат пострашнее артиллерийской батареи будут.
– Ты уж, Алексей Андреевич, пушки-то в утиль не списывай, рано ещё перековывать мечи на орала. А вот графу Ивану Петровичу укор. – Кулибин смотрит непонимающе, и пока я поднимаюсь, настораживается. – Почему порох без дыма не сделал, а?
– Но как же, Ваше Императорское Величество?
– Мне почём знать? Матушке моей бездымные фейерверки сотворил? Вот изволь и здесь потрудиться. Хочешь титул княжеский?
– А-а-а… – Механик от удивления чуть не подавился бородой. – А там не было пороха.
– Как так?
– Оптические иллюзии с кривыми зеркалами, линзами, разноцветными стёклами.
– Хреново, – заключил я, после чего последовало тягостное молчание, нарушенное всё тем же Аракчеевым.
– А ежели нам стрелков редким строем поставить? Тогда и дым не помеха.
– А ещё лучше – закопать!
– Живьём? – ахнули все трое.
– Конечно! Где вы видели умеющих стрелять покойников?
– Простите, Ваше Императорское Величество, – осторожно кашлянул Ростопчин. – Мы, наверное, неправильно поняли Вашу мысль…
Чего они так смотрят, будто я чудище обло, озорно, огромно и стозевно? Ах вот что…
– Живодёром-то не считайте, ироды! Закопать – сиречь посадить солдат в окопы, тем самым дав возможность стрелять лёжа или с упором на бруствер, что увеличит точность огня и уменьшит потери от ответных выстрелов.
– Если они будут, ответные-то! – воскликнул Кулибин. – Какая удивительная забота о людях, Ваше Императорское Величество! Господь благоволит человеколюбцам!
Но граф Аракчеев был более циничен. Или практичен? Произведя в уме некоторые подсчёты, он тут же выдал результат:
– Шанцевый инструмент обойдётся значительно дешевле обучения и содержания рекрута. Сберегая солдат, мы сберегаем казну. Кстати, о казне…
– Ею займётся Фёдор Васильевич, – перебиваю графа. – Тебе же, Алексей Андреевич, надлежит внести в уставы должные изменения, дабы ни одна ленивая скотина не смогла отговориться непонятностью и заумностью приказов. Это завтра, а сегодня займись отработкой новой тактики с семёновцами. Видишь – изнывают от любопытства? Вот и утоли жажду знаний!
– Простите, Ваше Императорское Величество, так ведь снег кругом…
– Я знаю.
– Земля смёрзшаяся.
Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
