окна и осмотрел веранду. Никакой внутренней отделки, кирпичная стена даже не замазана, а между кирпичами выпирает засохший и окаменевший раствор, который никто в свое время не потрудился срезать шпателем. Щели между стенами и потолком из квадратов древесноволокнистой плиты (вкратце ДВП) законопачены соломой и трухлявыми тряпками, с потолка свисает лампочка — не энергосберегающая, а обычная, с нитью накаливания и точками мушиных какашек. Рамы в окнах деревянные, выкрашенные серой краской с обильными потеками. Пол тоже из неструганных, но отполированных ногами в центре помещения досок с щелями.
При виде выключателя — самого дешевого, такой стыдно даже в сарае установить — Стас подскочил к нему и нажал на кнопку. Лампочка, к его изумлению, загорелась сильным желтоватым светом, а единственное окно превратилось в черный прямоугольник. Значит, электричество все-таки дали…
Стас распахнул внутреннюю дверь, деревянную, перекошенную, рассохшуюся, вошел в коридор, сразу включил свет и здесь. Заглянул в каждую комнату, иногда зовя Никиту — с каждым разом все тише и неуверенней. Дом явно был необитаем, и давно. Здесь стоял особенный нежилой запах. Люди не жили здесь по меньшей мере несколько лет, хотя кое-какие следы человеческого пребывания оставались: потемневшие захватанные края дверей без ручек, покрытые темными жирными пятнами выключатели и скверно побеленные стены вокруг них, продавленный диван и ветхое постельное белье на кроватях. Все было покрыто толстым слоем пыли, во всех углах трудолюбивые пауки наплели целые паутинные города.
Три комнаты когда-то были оклеены одинаковыми серыми обоями, без рисунков и текстуры, и под потолком почернели в виде пятен… Словно бы тут жгли костер и сильно чадящую керосиновую лампу… или специально жгли обои чем-то вроде зажигалки, так как пятна отдаленно походили на фигуру человека, сильно искаженную и уродливую…
В одной из комнат — там, где в детстве обретался сам Никита, насколько помнил Стас, — на полу прямо под черной тенью засохло бурое пятно. Если это кровь, то когда-то давно его здесь набежало немало…
Куда все пропали? Почему все изменилось? Куда попал Стас?
Он был настолько растерян, что забыл на какое-то время о чудовище снаружи. Спохватившись, выбежал из дома, свет нигде не выключил. Его трясло от шока.
Улица преобразилась — вдали горели фонари, в домах напротив кое-где светились окна. Внизу мяукнули, и Стас увидел Пэрис, крутившуюся вокруг его ног. Она потерлась о лодыжки, пошла, задрав хвост, мимо будки Найды — собака не издавала ни звука — проскользнула через щель в заборе, который постеснялся бы себе поставить самый бедный африканский масай, и вошла в дом Думовых.
«Если кошка не боится, значит чудовище исчезло!» — подумал Стас с бешено стучащим сердцем.
Его внимание привлекла собственная машина на обочине у дома — при свете странной дымчато-пятнистой луны и фонарей было прекрасно видно, что она не насыщенно-синего цвета, а серая и к тому же кое-где на капоте и крыльях помятая. В целом же ее формы не претерпели заметных изменений.
А также Стас увидел вдруг, что вдоль заборов, под кустами, у домов и деревьев стелется что-то полупрозрачное, некая дымка определенных форм и размеров, нечто вроде разветвленных побегов, длинных, перепутанных, с каплевидными утолщениями. Это отдаленно напоминало грибной мицелий под микроскопом…
Стас повертел головой. Сзади его подсвечивала лампа на веранде Сапожниковского дома, все окна горели, светила луна и фонари. Страх самую чуточку отступил. К тому же ощущалось приближение утра… Скорее бы уже взошло солнце и осветило изменившийся мир!
Призрака нигде не было, и Стас осторожно приблизился к ближайшему побегу «мицелия» — он тянулся вдоль фундамента, такого же убогого, как и весь дом. Оказывается, фонарик на телефоне все еще светил, и Стас направил луч на «мицелий», чтобы разглядеть подробнее. Наверное, сказывался шок — Стасу представлялось чрезвычайно важным узнать, что из себя представляет мицелий.
Тут он увидел собственный телефон — неплохой, в принципе, китайский гаджет, всегда очень шустро работавший и полностью Стаса устраивавший по всем параметрам. Телефон изменился, стал крупнее и толще, приобрел острые углы и грубый, некрасивый дизайн… Точнее, дизайн исчез напрочь, осталась лишь функциональность. Экран уменьшился и обзавелся изломанной трещиной по диагонали, зато увеличились рамки вокруг, картинка упростилась, как на старинных карманных компьютерах — КПК, были видны даже отдельные крупные пиксели. Стас повернул телефон чуть боком, и изображение иконок сразу смазалось, стало почти неразличимым. Каким-то необъяснимым образом случился сильный даунгрейд, а Стас все прозевал…
Стас уставился на свой измененный телефон и на его верхушке приметил крохотный пульсирующий полупрозрачный росток, похожий на «мицелий», только тоньше в сотню раз. Мыслей не было никаких, мозг выключился напрочь, отчаявшись разобраться в безумии, остались одни рефлексы. На этих рефлексах Стас потянулся пальцами к ростку, но тот отпрянул от пальца, скукожился в липкий на вид комочек, упал в пыль под ногами и пропал из виду.
Тогда, опять-таки на голых рефлексах и без участия сознания, Стас наклонился и потянулся к крупному мицелию вдоль фундамента. Прозрачные побеги содрогнулись и тоже постарались избегнуть соприкосновения. Они его боялись!
Амулет в руке, который так и не был выброшен, нагрелся, он будто тянул Стаса куда-то, а именно — в родной дом. Стас не сопротивлялся, он больше не сомневался, его наполнила уверенность.
Прежде чем войти в дом, он открыл багажник посеревшей машины, достал лопату — пригодится как оружие… Затем подошел к распахнутой входной двери, включил свет под козырьком. Сильная светодиодная панель превратилась в что-то вроде устаревшей галогеновой лампы, но свет давала неплохой. Кстати, и фонарик на телефоне светил не хуже прежнего. Стас, правда, его выключил, чтобы поберечь батарею.
Набрав воздуха побольше, он вошел в дом.
Глава 10
Амулет-10
Родной дом, знакомый с детства, также претерпел нешуточные изменения — и все в худшую сторону. Правда, выглядел чуточку лучше Сапожниковского, запах был вполне себе жилым, затхлость пропала — возможно, из-за того, что входная дверь некоторое время оставалось открытой.
Стас повесил на грудь амулет, включил свет на веранде, шагнул в коридор. Охватившая его уверенность, несколько болезненная, но все же сильная, вытеснила страх и растерянность. «Мицелий» его боялся, и боялось чудовище, чем или кем бы оно ни было — Стас совсем недавно это осознал.
Ему уже не требовалось смотреть на крутящийся амулет, он чувствовал амулет как бы телепатически, и тот звал человека идти в нужном направлении. Стас быстро обошел все комнаты, зажигая всюду свет, с лопатой наготове.
Все помещения были пусты.
Стены покрывали знакомые уже серые обои, пол
